Русский Бог (СИ)

          Под испуганными взглядами ссылно-каторжных, наблюдавших за убийствами в узкие окна бараков, солдаты наскоро забросали трупы комками мёрзлой земли и снегом. Быстро смеркалось.  Ледяная сибирская ночь свалилась на бараки, цейхгауз, казарму, тайгу, солдат, ссыльных, живых, мёртвых, на всю четверть мира от Урала до Тихого океана.

          Не всегда получается так, как хотят палачи. Один из расстрелянных оказался жив. От мороза у него остановилась кровь в ранах, посвежела, соображала ясно и отчётливо голова.  С проколотым штыком правым плечом и лёгким – придыхании кровь в ране, смешиваясь с воздухом, бурлила пеной, с двумя пулями в левой руке и правом бедре, бывший солдат Черниговского полка Фёдор Моршаков остался жив.  Разгребая комья земли, окровавленный снег, холодные трупы товарищей, Моршаков выбрался из плохо присыпанной могилы. Рядом виднелись бараки, вышка, солдат на вышке. Россия. Вдали темнела тайга.

          Лепарский ударил Моршакова в лицо, он же проколол ему штыком лечо, метил в сердце, но Моршакову резким движением удалось переместить удар. Теперь Фёдор Моршаков вспоминал холодное сухое польское лицо Лепарского, жесткую негустую, казавшуюся неестественной щётку усов под длинным прямым носом, удар прикладом в шею и острый угол трёхгранного штыка. Солдат Моршаков, как и все в России первой трети XIX века, верил в Бога, верил в справедливость. Он считал, что убийца товарищей, по законам неписанным, но несомненно существовавшим в обществе и природе, должен был быть наказан.  Лепарский был нерусский человек, не православный, негодяй, бездушный мучитель, приносить страдания ему нравилось больше, чем  любить. Возможно, Бог существовал, возможно, где-то в заоблачных высотах таилась справедливость, возможно, издеватель Лепарский будет наказан и жестоко на  том свете, на этом свете он наказан не был, напротив , получил Георгиевский крест за храбрость, по-видимому, показанную при расстреле товарищей Сухинова. А солдат Моршаков, исполнявший, пусть и осознано, неправедные приказы ротного командира Сухинова, полкового командира Муравьёва-Апостола, державшийся в стороне при убийстве ссыльного Казакова, в заговоре с целью побега принимавший участие лишь косвенно. Оказался наказанным и самым жестоким образом.  Чудом спасённый, списанный в мёртвые, он поставил себя вне российских законов. Будь он в Англии, при подобных обстоятельствах он оказался бы вне английских законов, А в Африке – вне африканских. Бог правил, но верно по-иному, чем думали слабые, но гордые.

                                                  * * *

          Больше года генерал-майор Лепарский удерживал княгиню Трубецкую под различными предлогами в Иркутске. На то имелось высочайшее соизволение. Очень многие  решения  в тогдашней России принимал единолично царь. с ним списывался Лепарский и по делу наказания группы Сухинова, и по делу приезда жён декабристов к мужьям. Существовали и куда менее значимые предметы, по которым летели письма к царю со всех губерний великой империи.  И царь принимал решение, и без него никак нельзя было решить. Страна была армией, царь- хозяином. Русский человек по природе своей боязлив. Исключённые русские становятся вождями народа. И тогда поднимается сверху необузданная по разуму, но логичная в общем чувстве русская вольница. Но то в войну или в бунт. В мире триста лет на Руси за русских принимали решение монгольские каганы, и ещё двести лет- немцы. Русские цари Романовы в результате политических браков с немецкими княжнами стали уже с XVIII  века тевтонами.