Русские против пришельцев. Земля горит под ногами!

Вот тебе и эпитафия, покойный Николай Довгарь, подумал Степка. Заплевал окурок, поднялся. Сколько же их было, покойников, за последние три месяца. По слухам, на настоящий момент в России остался в живых каждый третий. Говорили, что в США и в Китае еще хуже, а в Европе так вообще труба. Степку, однако, ни США, ни Китай не интересовали. Его вообще мало что интересовало, кроме одной навязчивой мысли: «как же так получилось?».

В ночь на четырнадцатое августа он, посмотрев по телевизору «Новости», лег спать пораньше. Диктор ни словом не обмолвился о том, что вот уже двое суток прорывалось с радиоканалов, газетных страниц и просто из уст в уста. О том, что к Земле направляется упорядоченная группа неизвестных объектов, движущихся со скоростью в три четверти световой.

Проснулся Степка от грохота. Второпях, обмирая от страха, оделся и по лестнице слетел с пятого этажа вниз. От дальнейшего в памяти остались лишь фрагменты. Зарево. Горящие, рушащиеся здания. Охваченные паникой мечущиеся люди – толпа рвалась прочь из города, втаптывая в асфальт упавших. И истерический, заполошный, стелющийся над землей вопль «Пропали!».

По тоннелям метро к центру пробирались почти сутки. Смрад от разлагающихся трупов проникал сквозь респираторы, ввинчивался в ноздри, доставал до нутра. Сколько же их было, отрешенно думал Степка, пробираясь, протискиваясь между стеной тоннеля и вагонами сошедшего с рельсов смятого, покореженного поезда. Сколько кинувшихся в надежде спастись под землю и не достигнувших, не добравшихся, не дошедших.

Ближе к центру смрад стал утихать, потом и вовсе сошел на нет. Здесь скрыться под землей попросту не успели, наверху все живое погибло разом, в одночасье…

На исходе первых суток Степка начал узнавать хоженые места, затем и вовсе хорошо знакомые. Здесь бывать ему приходилось неоднократно, по этим проходам черные археологи пробирались в поисках ведущих в подвалы старых домов штреков и штолен.

– Над нами Лиговка, – сказал Степка, сориентировавшись. – Впереди площадь Восстания, Московский вокзал, рядом «Маяковская». Часа за два дойдем, переночуем, утром полезем наверх.

Утром Степку растолкал злой, не выспавшийся Корефан.

– Дубак в отказ пошел, – цыкнув слюной сквозь зубы, процедил он. – Не хочет, падла, на дело идти.

Платонов сидел, руками опершись о землю и привалившись спиной к тоннельной стене.

– Не пойду, – едва слышно выдохнул он подступившему Степке. – Шансов нет, ни единого. Нас враз обнаружат и уничтожат. Если уж на нейтралке засекли, то здесь как пить дать. В центре, в самом логове. А если даже обнаружат не сразу, все одно конец. Как мы его брать будем, муравья?

– Руками, сука, – вызверился на прапорщика Корефан. – Выследим и руками возьмем. Добраться бы только, я его, гада, один повяжу, падлу, гниду позорную.

– Да тебе к нему даже приблизиться не дадут. «Руками», – передразнил Платонов уголовника. – От тебя пшик останется, едва они засекут. От нас всех пшик останется.

– Все, хватит, – сказал Степка твердо. – Пшик, значит, пшик. Собираемся. Рюкзаки здесь оставим, наверх пойдем налегке.

– Я не пойду! – взвизгнул прапорщик. – Лучше тут подохну.

Корефан, исподлобья глядя на прапорщика, вытянул из-за пояса финку.

– Не надо, – Чикин ухватил уголовника за предплечье. – Пускай остается. Если возьмем муравья, будет его тащить. Пошли.

На платформу станции метро «Маяковская» Степка выбрался первым. Посидел на корточках, оглядываясь, затем за руку втащил напарника.

– Ни себе хрена, – присвистнул Корефан. – Гадом буду, никак не думал.

Степка кивнул. Станция практически не пострадала. Если не считать, что было безлюдно и не горел свет, выглядела она как обычно, словно никакого вторжения и массового истребления не было.

Скрываясь за колоннами, прокрались по платформе к эскалаторам. Стараясь неслышно ступать, взобрались по ступеням наверх. Переглянулись удивленно – вестибюль был целехонек. По-пластунски доползли до выхода на Невский.

– Вот это да, – ахнул Степка, выглянув наружу.

– Такая мать, – выругался за плечом Корефан.

Развалин, которые они ожидали увидеть, не было. Невский проспект выглядел так же нарядно и строго, как всегда. Площадь Восстания по правую руку. Лиговка, здание вокзала, шпиль Адмиралтейства вдали, все как обычно, только людей не видно. Так же, как и муравьев.

– Не стали ломать центр, – озвучил общие мысли Корефан. – С каких, интересно, дел?

Степка пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он. – Потом подумаем. Сейчас надо решить, что делать дальше.

– Ждать, – сплюнул на землю Корефан. – Заляжем здесь, может, пофартит.

Пофартило уже под вечер, когда начало смеркаться.

– Вот они, – задушливо прошептал Корефан. – Гляди. Да не туда – вон, на площади. Двое.

Два чужака обогнули по кольцу скверик в центре площади Восстания и теперь деловито двигались в направлении Невского.

Степка сорвал с плеча АКМ, навел.

– Переднего мочи, – Корефан тяжело задышал в ухо. – Второго берем.