Русская жизнь-цитаты-декабрь 2017

Александр Рыклин:”про Памфилову будут помнить. Она станет олицетворением нечестных и несвободных выборов в одной из последних тоталитарных политических систем мира. Ее имя теперь навеки приклеено к имени Путина, которому она обеспечивает пожизненное правление… Так и будет написано в учебниках… Вечный позор на несколько поколений вперед…

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1744486158948120&id=100001602582009

Аркадий Бабченко:”Вы не можете бойкотировать то, чего нет. И не можете участвовать в том, чего нет.

У вас есть узурпация власти. И узурпатор на троне.

сейчас Навального как зарегистрируем, как выберем, и — тут-то власть, развязавшая три войны, убившая десятки тысяч человек, сбившая “Боинг”, убивающая оппонентов в центре Москвы, травящая их за границей, оккупирующая соседние страны, репрессирующая народы, укравшая столько, что никому и не снилось — тут-то она, конечно, от опускания бумажки с галочкой в квадратике в тумбочку с прорезью сразу испугается и убежит. И все будет хорошо.

Не зарегистрировали. Не выбрали. Не убежала. Вот же неожиданность. Кто бы мог подумать…

Так и что теперь? Что делать дальше?

Легитимные эти выборы, или нелегитимные? Бойкотировать, или не бойкотировать? Голосовать за Собчак, или не голосовать? Выходить на протест с ленточками, или выходить с шариками?

Друзья мои. У меня есть ответ на все эти вопросы. Он прост. Давайте я вам его скажу.

Вы можете голосовать. Без проблем. Можете не голосовать. Тоже без проблем. Можете бойкотировать. Можете не бойкотировать. Можете приходить. Можете сидеть на диване. Можете портить бюллетень. Можете обсуждать, что лучше. Высокая явка. Или низкая явка. Можете выбирать между Навальным и Собчак. Можете попрыгать на одной ноге. Можете поковырять в ухе. Можете ходить на согласованный митинг. Можете на несогласованный. Можете с шариками. Можете с уточками. Можете с ленточками. Можете квадратиком. Можете в две шеренги. Можете в одну.

Все это, безусловно, очень важные вопросы.

Но реальность состоит в том, что никаких выборов у вас нет.

Их в принципе нет, понимаете? Хоть с Навальным, хоть без Навального.

Хоть с шариками, хоть с уточками.

https://www.facebook.com/babchenkoa/posts/1256589121107985

Александр Баунов:”Вечер империи. Чем важна книга Зыгаря о русской революции

И властью, и большинство ее оппонентов с удивительным усердием превращают новорожденные политические институты в фасады и декорации. Сто лет назад, как сейчас, мало кто собирается использовать их по прямому назначению — для царя и двора это способ успокоить волнения, ослабить западную критику, получить иностранный кредит. Но и для оппонентов власти Дума, выборы, пресса — во-первых, трибуна для призыва к революции, «смене режима», во-вторых — уловка, которую надо разоблачить и, пока не разогнали, как можно громче освистать министров. Никогда хорошо не жили, нечего и начинать, будем сразу очень хорошо.

Русская тяга к подлинности обернулась почти индуистским отрицанием реальности и заданных ей границ: она иллюзия, ее не жалко. Местный максимализм удачно сложился с местным же недоверием, ожиданием подвоха, на который надо ответить с хитрецой: стремление быть умнее других обернулось желанием не пользоваться, а использовать — Думу, прессу, партии и правительство.

Неготовность поддержать несовершенное, компромиссное приводит к тому, что площадки для общего разговора закрываются или теряют смысл — ведь общее не может быть идеальным, оно всегда состоит из уступок. В результате остается отвергнутая середина и сияющие идеалы по краям. Россия накануне и во время революции — это луна в затмении: в середине темнота, вокруг идеальный светящийся венец безупречно правильных идей (оказалось, мученический).

Совершенство как мера всех вещей означает, что реальность невозможно защищать с нравственной точки зрения. «Многие хотят бороться с большевиками, но никто не хочет защищать Керенского», — пишет Гиппиус за несколько дней до штурма Зимнего, обнажая главный морально-психологический механизм революции.

Герои книги в разных ситуациях сокрушаются, что надо бы сделать то или другое, но нет никакой возможности защищать, сотрудничать, иметь дело с царем, Думой, Витте, Столыпиным, Треповым, Гучковым, Дягилевым, Львовым, кадетами, министрами, меньшевиками. Поразительно, что и для максимально далекой другой стороны — православных националистов и монархистов — тоже нет никакой возможности защищать, оправдывать и сотрудничать с теми же предателями России — Думой, министрами, Гучковым, Дягилевым. Между ними мечутся двойные агенты и люди, более или менее неуклюже стремящиеся к поиску сосуществования и за это почти что приравненные общественным мнением к агентам. В этой роли время от времени оказываются и те, кто сам раньше требовал не иметь дела.