Русская жизнь-цитаты-декабрь 2017

Не забудем и миллионы людей, осужденных по различным пустяковым обвинениям, — например, за опоздания на работу или несанкционированный начальством переход на новое место работы.

И несмотря на все это, в России даже и после падения коммунистического строя принципы свободы, права и демократии не стали основой общественной жизни. Почему?

Общество «Мемориал» работает, главным образом, с двумя субстанциями: с коллективной исторической памятью и с современным гражданским сознанием. И наш ответ на этот вопрос тоже будет двояким: с демократией и свободой в России дела обстоят неважно потому, что наша историческая память раздроблена и противоречива, а наше гражданское сознание слабо.

Почему слабо наше гражданское сознание? Десятилетиями народ в нашей стране приучали к тому, что любая общественно значимая инициатива, — подчеркиваю, любая, не оппозиционная и даже не политическая, а, например, культурная или религиозная, или социальная, или гуманитарная инициатива, — не санкционированная государственной властью, — жестоко карается. В одни периоды совсем жестоко — тюрьмой, а то и расстрелом, в другие — менее жестоко, — но карается.

Террор привел к тому, что в стране победившего коллективизма общества как такового вовсе не было. Было только население, атомизированное, разобщенное, с тотальным взаимным недоверием. Пронизанное чувством страха, глубоко укоренившегося в подсознании страха маленького человека перед всемогуществом государства. Пронизанное двоемыслием и его неизбежным следствием — цинизмом и полной релятивизацией нравственных ценностей.

Люди постепенно привыкли к тому, что они ни за что не отвечают, за все отвечает власть, и за хорошее, и за плохое. Для многих такое существование оказалось довольно комфортным. В этих условиях чувство гражданской ответственности в массовом сознании атрофировалось, оставаясь достоянием единиц, мучительным, иногда смертельно опасным для них.

Когда со смертью Сталина закончилась эпоха массового террора, независимая общественная активность начала понемногу возрождаться. Диссиденты поздней советской эпохи — они ведь не были сплошь политическими оппозиционерами. Большинство диссидентов просто хотели быть гражданами. Они чувствовали гражданскую ответственность за свою страну. Но государство считало диссидентскую активность политической оппозицией и многих отправляло за решетку. На этой почве возникло протестное движение, которое стало называться правозащитным. Именно с диссидентов начинаются первые попытки возрождения гражданского общества в нашей стране.

Это были уже не единицы, а десятки и сотни людей — но все равно их было слишком мало, чтобы искореженный гражданский менталитет восстановился как социально и политически значимое явление.

Перестройка, начавшаяся в середине 1980-х годов, мало что изменила: ведь свобода была дана населению сверху, по решению власти. Люди поняли одно: теперь власти можно не только подчиняться, можно еще от нее что-то требовать, чтобы она, власть, что-нибудь хорошее сделала людям. Мысль о том, что отвечает за происходящее в стране не только правительство, но и сами граждане, отвечает каждый из нас, пробивает себе дорогу очень медленно и неуверенно; может быть, не одно поколение должно смениться, пока эта мысль станет всеобщим достоянием.

Память о терроре сохраняется сегодня благодаря труду множества историков и архивистов, благодаря систематической просветительской работе, организуемой на свой страх и риск сотнями школьных учителей, музейщиков, краеведов, журналистов, благодаря деятельности общественных организаций, в том числе и общества «Мемориал».

Но это память периферийная, второстепенная, расколотая на фрагменты. Память, лишенная правовых и даже политических оценок. Место этой памяти в общественном сознании таково, что травма остается непреодоленной.

Мы живем в мире неподведенных итогов — не только итогов террора, но и итогов советского прошлого в целом.

мы очень далеки от того пути, который прошла Германия, преодолевая нацистское прошлое. Мы ни в какой степени не готовы принять себя вину за преступления прошлого.

Для Мемориала представление о гражданской ответственности неразрывно связано с его актуальной правозащитной работой — или, скорее, его актуальная правозащитная работа вытекает из чувства гражданской ответственности. Гражданская ответственность требует осознания и труда — труда, направленного на преодоление прошлого в настоящем. В этом смысле Мемориал наследует традиции диссидентов-правозащитников советской эпохи.

Если народ объединен не только сиюминутным гражданским и политическим бытом, но и общим прошлым, и чаянием общего будущего — то категория гражданской ответственности естественным образом распространяется и на национальную историю. Именно гражданская ответственность за собственную историю, а не великие достижения и великие катастрофы как таковые, делают народ в полной мере нацией — обществом сограждан..