Русь и Орда

На том мир с князем Михайлой возьму навеки и войско свое от Твери отведу, не причинив ей никакого худа. А ежели когда случится промеж нас спор либо неразумение, третейским судьей у нас рязанский великий князь.

Что я сказал, от того не отступлюсь, а сроку князю Михайле кладу до завтра.

Тверскому князю ничего не оставалось, как полностью принять эти условия. На следующий день, восьмого сентября 1375 года, мирный договор был подписан и московское войско ушло из пределов Тверской земли.

* * *

Торжество Дмитрия было полным: самый опасный его противник был окончательно сломлен. Тверское великое княжество, хотя и просуществовало еще сто лет, никогда уже серьезно не помышляло о каком-нибудь соперничестве с Москвой, и его князья вскоре смирились со своим зависимым положением.

Одновременно была одержана крупнейшая и на этот раз бескровная победа над Литвой: в течение двух десятилетий полностью подвластное ей княжество Смоленское ныне перешло в подчинение московскому великому князю; номинально еще зависимые от Литвы, ему же повиновались теперь княжества Новосильское и Брянское, несмотря на то что в этом последнем княжил родной сын Ольгерда, Дмитрий.

Вся Русь была отныне послушна воле государя Дмитрия Ивановича, и можно было приступить к освободительной борьбе с Ордой.

Богатыри проснулись

Часть первая За русскую землю

Глава 1

Шестнадцатилетняя полоса почти беспрерывных внутрирусских войн закончилась в 1375 году полной победой Московского великого князя Дмитрия Ивановича. Самый сильный и самый беспокойный из его соперников, великий князь Михаил Александрович Тверской, в итоге семилетней кровавой борьбы вынужден был смириться и признать себя «молодшим братом» Московского князя; суздальско-нижегородские князья, также домогавшиеся верховной власти над Русью, были сломлены еще раньше; все остальные, один за другим, признали свою зависимость от Москвы и обязались служить ей. Самостоятельность сохранил один лишь великий князь Рязанский, Олег Иванович, но и он, испытав на себе силу московского оружия, сидел в своей вотчине тихо и старался ладить с могущественным соседом.

Положив, таким образом, конец изнурявшим страну усобицам и сделавшись не только по ханскому ярлыку, но и на деле великим князем всея Руси и общепризнанным главой возрождающегося Русского государства, Дмитрий Иванович мог наконец приступить к тому, что почитал главной задачей своей жизни: к решительной борьбе с Ордой и свержению татарского ига.

Обстановка в татарских улусах, — еще четверть века тому назад находившихся под властью единого повелителя и представлявших собою несокрушимую силу, — за последние годы значительно изменилась и благоприятствовала планам Дмитрия: в то время как Русь объединялась и крепла, в Орде шли кровавые междоусобия и развал. Теперь она была разделена на три независимых и враждовавших между собою ханства [298], и тем из них, которое непосредственно соприкасалось с Русью и причиняло ей больше всего беспокойства, от имени подставного хана Магомет-Султана правил темник Мамай. С ним-то и предстояло Дмитрию скрестить оружие.

Мамай давно был недоволен Московским князем, не раз оказывавшим ему открытое неповиновение, и со своей стороны ждал случая, чтобы наказать его за строптивость. До сих пор ему не позволяли это сделать внутренние осложнения в самой Орде, чем Дмитрий умело пользовался. Но сроки решительного столкновения близились. Предстоящая борьба со столь грозным противником требовала предельного напряжения всех сил Русской земли и основательной подготовки, которую затрудняли великому князю бесчисленные внутренние помехи. После смирения непокорных князей первая же из них возникла по вине новгородской вольницы. Удачно ограбив в минувшем году все побережье Волги, она решила повторить набег, но на этот раз действовала с еще большей дерзостью.

Летом 1375 года две тысячи головорезов, под водительством атаманов Прокопия и Смольянина [299], на семидесяти больших ушкуях переволоклись в Волгу [300] и подошли к Костроме. В городе своевременно узнали о их приближении, а потому, не рассчитывая захватить его врасплох, ушкуйники высадились на несколько верст выше и подошли к нему лесом. Воевода Александр Плещей, бывший в Костроме наместником, вышел к ним навстречу с пятитысячной ратью, но новгородцы искусно обошли ее и, ударив одновременно с двух сторон, разбили наголову.