Русь и Орда

Каждый из тех, в ком текла кровь Чингисхана, прежде чем занять свое место, низко кланялся великому хану, прикладывая руку ко лбу и сердцу. Таким же образом приветствовал его и князь Василий. Все остальные опускались на колени и целовали ковер у ног Мубарека. Впрочем, одного из темников — пожилого и славного воина — хан до этого не допустил, велев ему подняться, едва он преклонил колени.

Когда закончились эти приветствия и все участники курултая молча уселись на свои места, Мубарек-ходжа сказал, что ему отрадно видеть в своем шатре столько прославленных воинов и родственников, собравшихся сюда по его приглашению. Не удержавшись, с некоторой горечью он добавил, что, если бы все так дружно откликнулись на его призыв три года тому назад, в Сыгнаке не сидел бы сейчас сын и ставленник золотоордынского хана Узбека.

— Но об этом я более вспоминать не буду, — присовокупил он, чтобы несколько смягчить свой упрек. — Я знаю, что наши ханы за свою ошибку платят сейчас дорогой ценой, ибо много страдают от злобы и жадности Тинибека. Думаю, что теперь каждому стало ясно, что лучше подчиняться своему старшему родственнику, как то предначертал мудрый и справедливый Аллах, чем зависеть от неразумного выскочки из чужого ханского рода.

Ханы южных улусов, к которым относились эти слова, тяжело вздохнули — Тинибек их действительно не баловал. Было видно, что Урус-хан порывается что-то сказать, но по молодости ему не подобало говорить раньше старших. Поерзав на подушке, он в упор уставился на своего отца, и все остальные тоже невольно обратили свои взоры на хана Чимтая. Последний, видя, что все ждут его слова, еще раз вздохнул и сказал:

— Ты изрек истину, великий хан: под пятой Тинибека нам живется несладко. Но за его спиной стоит Узбек. Чтобы прогнать Тинибека, надо иметь достаточно сил для войны со всей Золотой Ордой. А она очень сильна.

— Когда, одиннадцать лет тому назад, я отказался повиноваться воле Узбека, Золотая Орда была много сильнее, чем сейчас. И все-таки Узбек не осмелился на меня напасть. Как трусливый шакал, он ожидал более семи лет и, только воспользовавшись нашими раздорами, захватил Сыгнак. Если мы снова все соединимся и будем действовать дружно, он нам не страшен.

— У него тридцать два тумена, — промолвил Чимтай. — А если этого окажется мало, он может сделать так, что Мавераннахр ударит нам в спину.

— Туменов у нас меньше, чем у Узбека, — вставил Урус-хан, не глядя на отца, — но, если мы нападем первыми, перевес будет на нашей стороне.

— Истинно так, — сказал Мубарек-ходжа, одобрительно поглядев на Уруса. — Великий Чингис имел совсем мало воинов, когда начал свои завоевания, но Аллах помогает храброму, и он покорил почти весь мир. А Мавераннахр сейчас более страшен Узбеку, чем нам: мы для него всегда были добрыми соседями. К тому же тамошний хан Касан очень хорошо знает, что, если он выступит в большой поход, за его спиной восстанут все эмиры и обратно его не впустят. А если он все же будет настолько глуп, что поднимет против нас оружие, у меня приготовлен для Мавераннахра другой хан, которому мы поможем сесть на место Касана, и тогда Мавераннахр выступит на нашей стороне, против Узбека. — С этими словами Мубарек указал рукой на Хисара-мурзу, который при этом горделиво надулся и окинул всех присутствующих таким взглядом, словно он уже сидел на чагатайском троне, а не на обыкновенной подушке, в чужом шатре.

— Позволь добавить к твоим мудрым словам, великий хан, — кланяясь, сказал Суфи-ходжа, — что, если ты выступишь против Узбека, весь Хорезм будет на твоей стороне. Я имею о том самые верные сведения.

— Сердцем Хорезм будет на нашей стороне, — промолвил Чимтай, — но против Узбека он не выступит, ибо там стоят Узбековы тумены. И они поспешат на помощь к Тинибеку, как только мы двинемся на Сыгнак.

— В этих туменах больше половины хорезмийцев. И скорее они ударят Тинибеку в спину, чем пойдут против нас. От Ак-Орды им никогда обиды не было.

— Да поможет Аллах осуществиться твоим словам, эмир, — не сдавался Чимтай. — Но пока это всего лишь слова. И благоразумнее думать, что обстановка может сложиться совсем не так, как нам хочется.

— Нам нужно не ожидать, как она сложится, а самим сложить ее! — запальчиво воскликнул Урус-хан.

— Я согласен с тобою, почтенный Чимтай, — промолвил Мубарек, снова бросив на Уруса благосклонный взгляд. — Мы не должны полагаться на то, чего мы только желаем, но в чем не имеем уверенности. Поэтому я не рассчитываю на прямую помощь Хорезма. Но мы можем быть вполне уверены в том, что Хорезм, так же как и Мавераннахр, против нас не выступит. И он свяжет несколько туменов Золотой Орды, которых нельзя будет вывести из Хорезма и послать против нас. Узбек знает, что, если он это сделает, хорезмийцы воспользуются нашей войной и сбросят его власть.

— Это истина, великий хан, — вставил молчавший до этого хан Кидырь, — они только и ждут такого случая. Я думаю, сейчас хорошее время для того, чтобы вернуть Сыгнак. И было бы неблагоразумно им не воспользоваться.