Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Но объяснение ситуации у В.В. Каргалова традиционно: «У Батыя в начале марта попросту не оказалось под Торжком достаточных сил», «для такого похода требовались объединенные монголо-татарские силы, а они к началу марта были разбросаны по огромной русской равнине, ослаблены боями и обременены добычей».[567]

Но, думается, эти наблюдения лишь подтверждают нашу версию об отсутствии у монголов каких-либо планов покорения Северной Руси. Их поход был спонтанным и Новгород в их намерения не входил.[568]

Почему же, как замечено Новгородской IV летописью, «воспятишася оу Игнача Креста» монголы?[569]

По В.В. Каргалову, «татарский отряд, преследовавший отступавших защитников Торжка… просто закончил преследование и вернулся к главным силам».[570] В 60-х годах. XX в. версию крупного военного столкновения на берегу Глухого озера (расположенного между деревнями Великий Двор и Поломять) предложил И.И. Яроменок. Он исходил, во-первых, из самого термина «воспятишася», означившего, по его мнению, какую-то битву («бой»); а во-вторых, из существования по местному преданию в окрестностях деревни Поломять двух древних кладбищ — «татарского» (мусульманского) и славянского.[571] «Таким образом, — подводит итог своим наблюдениям И.И. Яроменок, — в районе "Игнача Креста" монголы, видимо, не просто остановились и "вспятились", а были остановлены и прогнаны новгородцами».[572]

Обе версии представляются нам не безосновательными. Вполне можно предположить, что у Игнача Креста побывали не основные силы монголов, а лишь отряд, преследовавший отступавших защитников Торжка. Если же было сражение, то, скорее всего, локальное. После чего татарский отряд возвратился к основным силам, начавшим уже движение в степи.

Однако, мы полагаем, этими объяснениями исчерпываются не все проблемы новгородского похода монголов. За дискуссией о бесспорно важных аспектах (путей похода, сил обеих сторон, природных факторах и проч.) несколько в стороне оставались причины, не позволившие монголо-татарам пойти на Новгород, изложенные самим летописцем. Согласно Новгородской I летописи старшего извода «Новъгородъ же заступи богъ и святая великая и зборная апостольская церкы святая Софья и святыи Кюрилъ и святыхъ правоверныхъ архиепископъ молитва и благоверных князии и преподобьныхъ черноризець иереискаго сбора».[573] Новгородская I летопись младшего извода к «Кирилу» добавляет другого «святаго преподобнаго святителя» — «Афанасея».[574]

По Новгородской IV летописи «Новгородъ же паки заступи милосердыи Богъ и святыи великии отець Кирилъ, архиепископъ Александрийскии, и святых правоверных молитв архиепископъ Новгородских и благоверныхъ князеи Роускихъ и преподобныхъ черноризець иереискаго сбора; а они безбожнии воспятишася оу Игнача креста прогна[н]и святымъ Кириломъ».[575]

Н.В. Мятлев, объяснял летописные версии следующим образом: «…Очевидно отступление татар и спасение Великого Новгорода было столь неожиданно, что современники могли приписать его лишь Божественному промыслу и заступничеству Святого, которого праздновала церковь в день радостного события, и это обстоятельство с некоторою точностью датирует день начала отступления татар из Новгородской области — 18, 21 и 29 марта, ибо в эти числа церковь наша празднует память Св. Кирилла».[576]

Для В.Л. Янина «при чтении этого (летописного. — Ю.К.) текста возникает неизбежный вопрос, почему избавление Новгорода от военной опасности 1238 г. связывается в сознании летописца с небесным заступничеством именно святого Кирилла и какой из святых Кириллов имеется здесь в виду».[577] Ученый полагает, что эта связь появляется на рубеже XIV–XV вв., когда культ святых Афанасия и Кирилла Александрийских, празднуемых 18 января, становится популярным в Новгороде. Однако не их заступничество зафиксировано в летописях. «В святцах, — пишет В.Л. Янин, — отмечен еще один значительный Кириллов день — поминовение святого Кирилла, архиепископа иерусалимского, 18 марта.[578] Эта дата, несомненно, разъясняет смысл летописного заступничества святого Кирилла за Новгород: отступление монголо-татар от Игнача Креста произошло, надо полагать, 18 марта, спустя 13 дней после падения Торжка, или же — что вернее — в этот день в Новгороде было получено сообщение о прекращении опасности и отслужены по этому случаю молебны святому Кириллу».[579]

Как видим, и Н.В. Мятлев, и В.Л. Янин все объясняют сугубо с прагматических позиций. Вместе с тем, вмешательство божественных сил (самого Творца, святой Софии, Кирилла и других святых православной церкви)[580] свидетельствует о каких-то неведомых и самим этим силам причинах божественного происхождения не появления монголов под стенами волховской столицы. Летописец то ли не знал, то ли просто не мог поведать об этом и ограничился лишь констатацией факта.

А можем ли мы сказать что-либо по этому поводу? Попробуем предположить, что и в действиях «агарян» тоже можно увидеть божественное провидение, вмешательство божеств, но только их — монгольских.