Читаем Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. полностью

Чрезвычайно важен вывод, который делает Ю.Г. Алексеев: «Хотя уставная грамота (Белозерская. — Ю.К.) непосредственно обращена к населению только одного уезда, перед нами документ принципиального значения. Грамоту можно рассматривать как типовую… Видимо, предполагалось подобные грамоты дать и другим уездам Русского государства». Ряд норм и положений грамоты вошли в первый общерусский свод законов Московской Руси — Судебник 1497 г.[1445]

Более того, представляется, что вообще внутренняя политика Ивана III проводится в интересах земщины, как основной социальной опоры великокняжеской власти. Великий князь проявляет при этом «большую гибкость и дальновидность, используя сочувствие, помощь и поддержку народных масс» (Ю.Г. Алексеев).

Такова, к примеру, аграрная политика «государя всея Руси». «Впервые в истории Русской земли великокняжеская власть встает на защиту черных крестьянских земель».[1446] Рядом современных исследователей отмечалось, что в конце XV — начале XVI вв. великокняжеская власть «была заинтересована в сохранении и умножении фонда черных и дворцовых земель», крестьянство же, в свою очередь, «способствовало сохранению материального перевеса великокняжеской власти над ее противниками».[1447] Л.В. Данилова прямо пишет о выдающейся роли крестьянской черносошной общины при возникновении единого Российского государства. Преобладающая в центре страны община «служила материальной базой и массовой социальной опорой великокняжеской власти в политике объединения и централизации».[1448]

С созданием социальной основы на местах связано и формирование института служилых людей. «Поместная система… была не предпосылкой государственного объединения, а его непосредственным результатом».[1449] В дальнейшем она, безусловно, приведет к коренным переменам в судьбах общины. Пока же, в первые десятилетия своего создания, она воспринималась совсем по-иному. Существенные наблюдения и выводы по этому вопросу были сделаны В.Б. Кобриным. «Когда черные земли передавали в поместье, то статус владения менялся не полностью и не сразу. Поместье воспринимали как часть волостной земли, которая только находится "за" помещиком. Помещик же выступал в роли покровителя волостных крестьян: становясь адресатом повинностей, которые раньше поступали государству, он должен был "стоять" за волостную землю. Это выражение неоднократно повторяется в актах». Важно и то, что, наряду с «испомещенными» новгородцами и москвичами, помещиками становились «служилые люди местного происхождения, ставшие помещиками в своих или других уездах Центра», причем «основная масса выявленных помещиков этого времени не принадлежит к известным родам», — пишет В.Б. Кобрин.[1450] Таким образом, в течение ряда десятилетий помещики не были противопоставлены свободному сельскому общинному населению, но благодаря своему имущественному и служебному положению приобретали определенный авторитет и вес в местной общинной среде.

В интересах горожан проводится торговая политика (П.П. Смирнов, Ю.Г. Алексеев), приведшая по сути к образованию городского сословия. Здесь примером является торговая реформа 60–70-х годов в Суздале, которая, по мнению Ю.Г. Алексеева, «была не случайным явлением». Великий князь «пожаловал суздальцов городских людей: не велел… в городе селским торговцем стояти и наряду с солью продавати в безмен и в денежник». Таким образом, торговля в городе становилась исключительным правом посажан. Также и Белозерская уставная грамота разрешает только «городьским людям белозерьским посажаном за озеро ездити и торговати по старине». Как Белозерская уставная грамота, так и более поздняя грамота белозерским таможенникам 1497 г. показывают, что «в своей торговой политике правительство Ивана III ориентируется прежде всего на горожан», данные грамоты, а также меры по сосредоточению торговли в определенных местах отражают «общую тенденцию торговой политики великого князя».[1451] В Белозерской грамоте также обращает на себя внимание то, что так было и ранее — «по старине». Следовательно, Иван III лишь продолжает и подтверждает имевшую место исстари практику ведения торговли.

Последний вывод, как кажется, можно распространить на многие мероприятия Ивана III в отношении земщины. Они не нововведения, а, так сказать, хорошо забытое старое: Иван III по сути продолжает то, что существовало и до него, но только теперь пытается осуществить это в широких общерусских масштабах. Для возвышения же своей «самодержавной» власти он видит опору в широких слоях населения — в земстве. В этом суть его внутренней политики, в этом его заслуга в строительстве единого Русского государства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное