Руны Вещего Олега

– В юности на празднике Свентовида слышал я речь ободритского князя Рарога, с которой он обратился к ватажникам да ярлам, собиравшимся идти в набег на Сицилию, – продолжил речь приезжий богатырь. – Задели меня крепко его слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Чтобы убить человека, сноровка нужна, а чтобы защитить его, её втрое больше требуется. Потому к тем, кто в себе силы только для разбоя чует, я не обращаюсь, слова мои к тем, кто втрое сильнее, кто защитить может». Не мог я тогда уйти, потому как присягнул клятвой служению Священному храму Свентовидову. Но недавно случилось так, что напали на нас франки, хотели сокровищами храма поживиться. Не ожидали они, что триста всадников могут разбить тысячу их воинов. Великий Свентовид и наша воинская сноровка даровали нам победу, однако меня в том бою тяжко ранили и лик мой обезображен. Не могу боле службу божескую нести. Сперва опечалился я весьма, да, поразмыслив, уразумел, что сие тоже есть знак божеский. Выкарабкался из лап Мары, думая о том, что пойду служить князю Рарогу. Да, выходит, опоздал, рекут, что нет его более… – вздохнул богатырь.

– Нет Рарога, – тоже тяжко вздохнул Бобрец. – Да обещание ему дал наш бывший воевода Ольг, что дело объединения земель в единую сильную Русь он продолжит, а работы тут ещё о-го-го! Так что не опоздал ты, Руянец! – Потом, поглядев на перевязанную руку, свежий шрам над бровью и око, глядящее в навь, темник спросил: – Ты, брат, в лошадях разбираешься?

– Что за вопрос для Свентовидова всадника? – несколько обиженно прогудел богатырь.

– Тогда пойдём, поможешь для князя Ольга скакуна выбрать, недавно добрых коней привезли. – Бобрец спешился и кинул повод стременному.

– Погоди, темник, – остановил его руянец, – как же коня выбирать, всадника не видя? Даже одежину и меч, и то по стати да руке выбирают, а каждый конь свой норов имеет…

– Хм, – приостановился Бобрец и, взглянув на спокойного и рассудительного воина, согласился: – Верно речёшь, видно, добре вас учили коней понимать.

– И коней понимать, и людей, и божьи знаки читать, и мечом володеть – многому учат воинов Свентовида, – так же неторопливо и обстоятельно отвечал руянец.

– А долго ли то обучение длится? – заинтересовался темник, вспоминая, сколько времени тратит он на подготовку молодых всадников.

– Отбирают нас волхвы ещё в детстве, годов с семи-десяти, вот с того часа и начинается обучение, и длится оно всю жизнь.

– А отчего не бреете голову, как у варягов-воинов заведено? – снова спросил темник, пока они стояли на возвышенности. С неё было видно всё поле, на котором молодые воины старательно учились управлять своими четвероногими собратьями, исполняя команды старшего.

– Мы же не просто воины, а жрецы божеские, кои изначально Свентовиду службу правят, сначала ратную, а потом и волховскую, после ранения тяжкого или по возрасту. И связь держим не только со Свентовидом – Отцом нашим, но и с Перуном, Радегастом, Белобогом, Даждьбогом и всеми прочими богами. Оттого лик свой бреем, а власы на голове оставляем, так и шелом удобней носить.

– Занятно речёшь, брат, может, и мне подмогнёшь в деле подготовки новых всадников для дружины Новгородской? – Темник пристально взглянул на ворота стана и улыбнулся, прищурившись. – Гляди, только за князя заговорили, а он и сам пожаловал!

В ворота стана въезжали всадники, средь которых выделялся крепкой статью один с белыми волосами до плеч. Князь, видно, тоже заметил своего темника и сразу направил коня к возвышенности, на которой стояли Бобрец и неизвестный муж богатырского сложения. Четверо охоронцев князя внимательно всматривались в незнакомца, сразу уразумев, что пред ними настоящий воин, спокойный и расчётливый, не делающий ни одного лишнего движения. Как всегда, Ольг в первую очередь обменялся взглядом с богатырём, стараясь прочесть его суть.

– Здрав буде, княже, – с достоинством поклонился незнакомец. – Прости за дерзость, но худо у тебя с охороной, негоже совсем, – проговорил он неожиданно.

– А ты кто таков будешь, смелый воин, и откуда ведаешь, на что способны мои вои и каковы они в схватке? – прищурил зелёное око Ольг.

– Твой темник назвал меня Руянец, пусть будет так, моё прежнее имя уже не имеет значения, потому что осталось в прежней жизни. Я бывший воин храма Свентовида, что на острове Руян, или Рюген, как его франки с данами и прочими нурманами называют. А охорона твоя плоха не потому, что плохи воины, а потому, что не обучены они охороне, а сие есть такая же наука, как и любая другая.

– Что же не так сделали мои воины? – полюбопытствовал Ольг.