Руна Гибели

Ну что же, пешком, так пешком — мне не впервой. Даже пребывая в компании Морганы и Даниры, для которых телепортироваться было столь же естественно, как и дышать, я старался не терять физической формы и периодически совершал длительные пешие прогулки. Так что, недолго думая, я двинулся в направлении, откуда ощущались неприятные вибрации магического пространства.

Чем дольше я шел, тем сильнее они становились: то ли сокращение расстояния между мною и их источником оказывало такое действие, то ли интенсивность боя нарастала, и сражавшиеся пустили в ход тяжелую артиллерию. Я склонялся ко второму варианту, а потому шаг ускорил: не хотелось бы явиться к шапочному разбору.

Но успел я как раз вовремя. Местность эта, хоть и казалась на первый взгляд довольно ровной, все же, обладала определенным рельефом на манер весьма приличных по длине и очень пологих волн, имеющих при этом ощутимую высоту. И вскоре я обнаружил, что последние несколько минут поднимался на гребень очередной такой волны, и, перевалив через нее, увидел весьма живописную картину битвы, заметно оживившую окружающий унылый пейзаж. Во всяком случае, у Василия Верещагина[13] она могла бы вызвать профессиональный интерес.

Криги, среди которых по огненной копне волос легко было узнать Моргану, вели бой на два фронта. С одной стороны из черной дыры в сером светящемся барьере, наводящем на мысль о наружном рубеже Внешнего обода, лезли полчища кромешников. Харра среди них я не увидел, что заставило мое сердце неприятно сжаться. С другой стороны «наших», в качестве которых я однозначно определил темных Вторых, атаковал анхор высокого ранга. Наверняка престол. И я готов был поставить двухэтажную виллу против общественного туалета, что знаю его имя. Престол-изменник Сарк, правая рука Врага собственной персоной.

Мои глаза недобро прищурились. Ох, кто-то тут сейчас огребет! И держу пари, что этим кем-то буду не я. Меня охватила какая-то бесшабашная легкость и веселая злость. Вот в таком расположении духа, приблизившись на достаточное, на мой взгляд, расстояние, я, не удержавшись, выдал:

— А вы, ребята, масштабно развлекаетесь! Можно и мне с вами?

* * * *

Эффект меня не разочаровал: заметили мое появление все без исключения, что, естественно, свело на нет всякий эффект неожиданности (эх, я, понтярщик дешевый!), зато доставило мне большое удовольствие. Наслаждаться всеобщим (ну или почти всеобщим) вниманием, я позволил себе всего пару секунд, а затем ударил. Смачно так, от души, всей накопленной злостью. Я превратил в ударную мощь даже свои на редкость поганые предчувствия относительно печального завершения нашей «Осколочной» эпопеи, жажду мести за многочисленные каверзы и покушения со стороны как самого Врага, так и его прихлебателей, и за собственные неудачи, которые последнее время шли просто косяком (несмотря на то, что формально почти все локальные столкновения я выигрывал), а также все содержимое своего отрицательного резервуара, почти доверху наполнившегося за счет страха и отчаяния, испытанных в ловушке у Врага в мире Щита. Все это воплотилось в чудовищной силы незримый молот и ударило по той единственной фигуре на вражеской стороне, которая действительно была достойна подобного — по Сарку.

Удар отбросил его и заставил скорчиться, но не уничтожил и даже не поверг наземь. Мне вновь попался достойный противник, да на этом этапе иначе и быть не могло. Слабачки, встававшие на моем пути, уже давно остались в прошлом, хотя я и сам тогда был не архикрут. Теперь пошли иные разборки. На новом уровне. Игра на выбывание. Не финал, конечно (он, как мне казалось, был еще впереди), но полуфинал уж точно. И на меня из глаз Сарка смотрел сам Враг. Не его слуга, пусть даже из самых сильных, а именно Он сам, вселившийся частично в самую мощную свою «куклу». Его «куклой» пришлось побывать в свое время и Данире, отнявшей у меня отбитый у харров Осколок и Алису. И за это Враг мне тоже сейчас ответит.

Ненависть вскипала внутри меня круче камчатского гейзера, а уж по разрушительному эффекту должна была оставить позади не только его, но и извержение вулкана. Я начал молотить. Во всю мощь, страшно и безжалостно. Бить воплощенной смертью и разрушением. Сарку пока удавалось отражать мои удары, но он вынужден был постоянно отступать и все больше съеживался.

Краем глаза я заметил, что криги во главе с Брегеном, которые тоже бились с Сарком, поспешно шарахнулись в сторону, дабы ненароком не попасть под раздачу, что делало честь их прозорливости: экономить Силу я не собирался, равно как и заморачиваться на точные рапирные выпады. Оружием моим сейчас стал тяжелый боевой молот, способный расколоть сколь угодно прочные доспехи как скорлупу кокосового ореха. Они освободили мне поле деятельности, свалив в сторону и занявшись наступающими из Пустоты кромешниками. Все, кроме Морганы. Она осталась рядом со мной, и в глазах ее горела такая же ненависть.