Руна Гибели

Не теряя ни секунды, Никт метнулся к стене с тайником, успев при этом краем глаза заметить, что форс Млайн героически пытается бороться с черной энергетической «змеей» (явно подарком от харров) и еще чьим-то сковывающим заклятием. Принцип на ходу бросил в него «солнечный заряд», который должен был помочь справиться, по крайней мере, с одной из напастей, а сам немедленно принялся одним за другим снимать маскировочные и защитные пологи с тайника. Раз аркан, два аркан, три аркан… и вот стена расступается, являя миру часть Ключа, излучающую холодную и злую энергию.

Пальцы Никта сомкнулись на артефакте, извлекая его из стены, а в следующий миг болезненная вибрация пробежала от его кисти, сжимающей Осколок, до плеча, потом головы, чтобы завершить свой путь где-то в районе сердца, в котором немедленно отозвалась тупой болью. «Знак угрозы!» — мгновенно сообразил принцип и резко обернулся. И тут же пришло отчаяние, парализовавшее в нем все: дыхание, силы, эмоции, способность искать выход и бороться. Отчаяние, почти несовместимое с жизнью: в том месте, где ему только что с таким трудом удалось создать прореху в сети «разрыв-чар», стояла человеческая фигура. Переведя взгляд на лицо чужака, принцип узнал своего собрата по касте — тибетского отшельника Лунтара, бесследно исчезнувшего более трех месяцев назад.

Теперь стало предельно ясно, почему он исчез: из черных с зелеными искрами глазниц «Лунтара» смотрела сама Пустота. Смотрела на него, Никта, потому что пришел его черед. Пустоте нужен Осколок, но взять его она сможет только вместе с жизнью хранителя. По-другому не получится. Однако нелепо-то как все вышло: двое пустотных визитеров шли к нему в гости через парадный вход, изобилующий разного рода препонами, а третий, похоже, нетерпеливо «топтался» у хода черного, ожидая, когда хозяин соблаговолит его открыть. Хозяин же оказался необычайно любезен…

С боевой магией у принципа всегда было не очень, поэтому его жалкую попытку атаковать пустотный монстр отразил играючи и тут же ударил в ответ. Эту атаку сложно было увидеть даже маги-зрением. Невидимая сила основательно припечатала Никта к стене, вышибая из него дыхание. Следом пришли сильная боль и паралич — принцип даже пошевелиться не мог, а каждый вдох словно наждаком по горлу проходился. Харр двинулся к нему.

«Вот и все, — подумалось Никту. — Сейчас тварь Осколок заберет, а меня прикончит!»

Но вышло несколько иначе. Форс, которого все уже практически списали со счетов, сумел-таки с помощью «солнечного заряда» справиться как со сковывающим заклятием, так и со «змеей» харров. И первое, что он сделал, оклемавшись — выстрелил из «расщепителя» в «азиата». Но то ли рука дрогнула у раненого анхора, то ли кромешник, почуяв неладное, успел утечь в сторону, а только луч вместо того, чтобы обратить в ничто бывшую материальную оболочку принципа Лунтара вместе с ее нынешним жутким содержимым, просто развеял на атомы левую руку оккупированного харром тела. Жуткий вопль, вырвавшийся у кромешника, пожалуй, посрамил бы самую громкоголосую из когорты мифических баньши[5]. Тело, лишившееся руки, продолжало распадаться, а его психо-энергетическая начинка, избегая гибели, прянула в воздух жутким облаком концентрированной тьмы.

Пустотное создание даже не потрудилось принять какую-либо определенную форму — ему срочно требовалось тело. И разжиться им оно собиралось прямо сейчас за счет того самого форса, по милости которого прежняя материальная оболочка кромешника превращалась у него на глазах в кучу невесомого праха. Только сперва анхора следовало обезопасить, ибо он уже наводил свое оружие для следующего выстрела, которого харр совершенно точно не пережил бы. Дымное щупальце со скоростью атакующей змеи выпросталось из бесформенного «тела» кромешника и вонзилось в сжимающую «расщепитель» руку форса. На сей раз анхор не застонал, но загнанная ему в запястье изрядная порция яда вызвала локальный паралич. Пальцы Млайна разжались, и оружие со стуком упало на пол. А в следующий миг харр набросился на форса словно тигр на добычу. Темное облако окутало анхора и принялось энергично проникать внутрь его тела. Форс сопротивлялся из последних сил. Его могучая воля и магия ставили на пути вторгающихся ручейков тьмы один барьер за другим, однако проникающая способность сущности пустотной твари была поистине невероятна, и Млайн медленно, но верно проигрывал битву за собственное тело.

Между тем, принцип Никт, преодолевший обездвиживающую магию харра, поднялся на ноги и пару секунд колебался: вступить ли ему в бой, чтобы помочь своему охраннику справиться с кромешником, или бежать сквозь прореху в «разрыв-чарах», пока выход свободен. Верх взял здравый смысл, безоговорочно стоявший за второй вариант, но промедление это оказалось для хранителя Осколка роковым: пал последний блокирующий аркан в коридоре, и в комнату шагнула высшая криганка. Рыжий костер ее волос эффектно обрамлял мраморно бледное лицо, на котором, казалось, жили только изумрудные глаза, полные безграничной усталости.