Руна Гибели

Дитта развернулась и вышла из покоев, в которых расположился раненый престол. Он, к сожалению был прав: в такой ситуации она ничем не могла ему помочь, и оставалось только ждать, когда он самостоятельно справится со своим весьма нетипичным недугом. Однако как же не вовремя все это произошло! Воистину, ту случайную встречу с харрами и сопровождающей их криганкой им словно злой рок устроил! Хотя, завершись их скоротечная схватка иначе, впору было бы судьбу благодарить за предоставленный шанс разом покончить с угрозой освобождения Тринадцатого. Но они проиграли, а Шекс получил совсем необязательное ранение, временно исключившее его из числа полноценных боевых единиц. Неприятно: форс, пусть даже и с «расщепителем», принцип, а также несколько стражей, находящихся в данный момент в Ватикане, — плохая замена престолу. Соотношение сил существенно изменилось в пользу кромешников. А Шекс, даже если сумеет исцелиться к моменту их атаки, сил на все это потратит изрядно и в сражении, скорее всего, не сможет явить свой полный потенциал. Удивительное невезение!

Пройдя по коридору, Дитта приблизилась к помещению, отведенному Влодмиру. Бывший глава Конклава стоял в коридоре у окна мрачный, как грозовая туча, и с отсутствующим видом смотрел на площадь Святого Петра. Трем престолам с их возможностями не составило особого труда заполучить в свое распоряжение апартаменты в этом громадном дворцовом комплексе. Там, где не хватило влияния принципа Савла, чьей личиной был высокопоставленный представитель папской канцелярии, в ход пошло ментальное воздействие престолов. Представители высших каст светлых Вторых не особо любили гостить в Базовом мире, а уж если делали это, то предпочитали добиваться своего без лишних проволочек и менее всего были склонны считаться с местными жителями. А в данном случае, к тому же, ситуация усугублялась чрезвычайной важностью дела, которое привело их сюда, и на редкость дурным расположением духа всех трех членов Конклава, для чего у них имелись довольно серьезные причины.

Они принадлежали к одному поколению, к одной касте, были практически одного возраста, но Дитта почему-то всегда испытывала необъяснимый трепет перед Влодмиром. Перед ним одним. Да, он возглавлял Конклав многие века, но вряд ли только это являлось причиной. Ведь были и другие могущественные престолы: Бракар, Сарк… Сейчас первый из них возглавил правящий совет, а второй… О втором Дитта не могла думать, ибо тут же на нее наваливались жгучая ненависть вкупе с леденящим страхом. Невозможно даже вообразить, какие мотивы могли сподвигнуть престола на союз с посланцами Пустоты в деле освобождения Тринадцатого! Он должен быть или полным безумцем, или… иметь какой-то невероятный по сложности и многовариантности план, направленный на… что? Уничтожение Демиургов? Захват власти в Сфере? Что еще могло двигать тем, кто и без того имел почти все?

Страх… Да, Дитта боялась Сарка, ибо не понимала и не могла просчитать его действий, зато знала, насколько он силен. Но рядом с Влодмиром страх отступал, словно испугавшись монументальности самой фигуры бывшего главы Конклава. От него веяло какой-то невероятной, почти сверхъестественной надежностью и непотопляемостью. Да, сейчас он проиграл своему более дерзкому и удачливому конкуренту, но за тем не чувствовалось такой силы. Не магической, нет (в ней Бракар тоже не знал недостатка), а внутренней силы. Той, что делает властителя великим. У Влодмира она была, у его преемника — нет. Может быть, только пока? Хотя, сколько уже можно ждать ее появления? Этих двух престолов Творец создал практически одновременно, но за многие десятки веков один превратился в действительное олицетворение могущества светлых Вторых, а другой стал всего лишь чрезвычайно сильным анхором. Но не более того.

Именно поэтому у Дитты никогда даже мысли не возникало об измене, о том, чтобы отойти от одной и примкнуть к другой группировке Конклава, интриговать, бороться за власть. Она верила во Влодмира. В него одного. Верила, что он может со всем справиться. С харрами, кригами, Сарком, а потом и с Бракаром, если сочтет последнее нужным. Новый глава Конклава говорил, что в такое страшное время требуется решительный вождь. Пожалуй. Но в первую очередь вождь должен быть мудрым. А как раз мудрости-то Бракару и недоставало. Мудрость и возраст не всегда ходят парой. Иногда возраст приходит один.

Но не у Влодмира. Вот он стоял здесь, весь во власти мрачных дум, а Дитте рядом с ним становилось спокойнее. Даже говорить ничего не хотелось: к чему нарушать его размышления? Пусть думает, просчитывает планы, делает что угодно, но вытащит их из этой передряги. Он — может!

Внезапно Влодмир вздрогнул и повернулся к ней:

— Вы слышали?

— Что?

Тень тревоги соскользнула с его лица, словно шелковая скатерть с полированного стола, а на смену ей пришло то спокойствие, которое в Базовом мире именуется олимпийским. Время тревожного ожидания закончилось, о чем теперь, пусть с некоторым запозданием, говорило и сверхчувство Дитты. Влодмир же в ответ произнес лишь два слова: