Руководящие идеи русской жизни

Положение было бы безвыходное, если бы все эти рассуждения не были основаны на малой осведомленности о

свойствах Верховной государственной власти, так как в действительности правовой выход из усложнений, созданных недостатками учредительных узаконений 1906 года, совершенно прост и ясен, как указывал Л.А. Тихомиров П.А. Столыпину. Заметим к сведению Вестника Европы, что мы не опираемся на акт 3 июня 1907 года, изменивший путем Высочайшего манифеста без всякого участия обычных законодательных учреждений очень важную часть Основных законов 1906 года. Мы обращаем внимание интересующихся нашим государственным устроением на нечто иное — на общий вопрос «самоограничения» Верховной власти и на ее природные учредительные и управительные права.

Дело в том, что Верховная власть всегда по самому своему существу — неограниченна. Она может находиться в руках разных учреждений, но в чьих бы руках ни находилась — остается неограниченной. Носитель Верховной власти юридически может все. Что же означает термин «самоограничение» Верховной власти? Он имеет выразить не факт ограничения, а тот факт, что ограничить Верховную власть может только она сама. Все прочие власти ограничиваются Верховной властью, а она не может быть ограничена никакой другой и может только она сама устанавливать какие-либо для себя ограничения в интересах стройности управления. Для того, чтобы действие ею устанавливаемых учреждений было стройно, оно должно совершаться законно, по законам, Верховной властью данным, для чего сама Верховная власть не должна спутывать их действия непредвиденными вмешательствами.

Таков смысл «самоограничения», в котором Верховная власть признает, что известные принципы нравственные, известные права личные, известные нормы общественной жизни не подлежат изменению как выражающие, так сказать, естественное право, на котором основана сама Верховная власть. Но при этом Верховная власть определяет также, какими путями имеет быть совершаемо ей непосредственное вступательство в дела управления. Вот сущность так называемого «самоограничения». Все это нимало не уничтожает факта неограниченности Верховной власти, а только указывает те твердые пути, на которых совершается ее действие. Но если Верховная власть признает эти пути не соответствующими более ее Воле или, другими словами, условиям государственного блага (ибо Воля Верховной власти ничем другим руководиться не может), то она властна сама отменить эти «самоограничения» и установить вместо них новые или совсем не устанавливать никаких.

В этом случае проявляется различие функции Верховной власти как силы управительной и как силы учредительной. Самоограничения устанавливаются ею исключительно в сфере управительного своего действия. Учредительные же права остаются всегда при ней. Когда она установила известный строй и в его нормах определила известные самоограничения, они остаются законной нормой до тех пор, пока не отменяется установленный строй. Но Верховная власть властна совсем изменить его и на его место поставить другой. Никаких «самоограничений» в этом отношении она себе не ставит, ибо не может их поставить по самой природе своей.

Итак, никакой безвыходности наше положение принципиально не представляет. У нас подчас безвыходно управи-тельное действие, ибо в законе имеется совершенно необычайный пробел: не определено, какими способами Верховная власть может непосредственно вступаться в дела законодательства и управления, если этого требуют чрезвычайные обстоятельства? Те способы чрезвычайного действия, которые предусмотрены законами 1906 года, имеют в виду скорее высшую правительственную власть, чем Верховную, и когда у нас в законе упоминается действие в порядке «Верховного» управления, то перечисляются такие полномочия, которые по существу своему относятся к высшей управительной власти, а не к Верховной. Эта неясность разграничения высшей правительственной власти и Власти Верховной составляет основной недостаток узаконений 1906 года, в силу которого действительно способны возникать безвыходные положения в области управления. Но учредительная власть Носителя Верховной власти нимало не связана у нас, как и вообще в какой бы то ни было конституции. Пока Верховная власть поддерживает установленную ей конституцию, она должна соблюдать наложенные на себя для данного строя самоограничения. Но отменить сам строй, заменить его другим она всегда может, и в этом отношении никаких самоограничений у нее нет, пока она остается Верховной.

Только Воля Верховной власти может решать, какая конституция соответствует благу страны, и в первый же момент, когда эта неограниченная Воля решит, что существующая конституция благу страны не соответствует, она ее властна изменить во всех пунктах, какие признает нужными.