Руина, Мазепа, Мазепинцы

Мазепа хочет изменить великому государю и отложгться к ляхам, чтоб Московскому государству учинить пакость и отдать в неволю

Украину. С этим словом ты должен от меня немедленно ехать в

Москву>. Кочубей дал ему на наем подвод 7 червонцев и 12

ефимков.

Никанор поехал в Москву, явился сначала в Монастырский

приказ, а оттуда был отправлен в страшный Преображенский

приказ. Эта посылка так и застряла. Петр, занятый иными делами

и ничего не доверяя никаким доносам на Мазепу, оставил это

дело, хотя Никанор и был задержан в Преображенском приказе.

Не дождавшись никаких последствий, Кочубей в начале 1708

года нашел себе другого посыльного. Это был некто Петр Яценко, 20* 611

перекрест из иудеев; он жил в Полтаве и занимался в Ахтырском

полку арендовыми промыслами. Кочубей знал его давно и уговорил

ехать в Москву, чтобы там сообщить царскому духовнику словесно, что гетман Мазепа сносится с Станиславом Лещинским чрез

посредство ксендза Заленского с целью отдать Украину Польше, что

он даже злоумышлял на особу самого государя: когда

распространился слух, что царь сам хочет приехать в Батурин, гетман

расставил 300 сердюков и приказывал им стрелять в приезжих по

данному знаку из гетманского дворца; но потом гетман отменил свое

распоряжение, узнавши, что царь не приедет.

Отправивши Яценка, Кочубей вместе со своим приятелем и

свояком, бывшим полтавским полковником Искрою, зазвали в

маетность Кочубея, Диканьку, священника полтавской Спасской

церкви Ивана Святайла и поручили последнему сообщить по секрету

ахтырскому полковнику Федору Осипову об изменнических

замыслах Мазепы: ныне, собрав полки, он идет на правую сторону

Днепра с тою целью, чтобы в coy мышлении с Лещинским и с Вишне-

вецким начать войну против царской державы. Чтобы вооружить

Козаков против царя, он обложил Козаков поборами по талеру с

каждого коня и по <копе> (полтине) с каждого вола, распространяя

слух, будто это делается по воле царя, который намерен всех коза-

ков обратить в солдаты. Кочубей и Искра, чрез посредство попа

Святайла, поручили Федору Осипову сообщить об этом киевскому

губернатору на тот конец, чтоб он впору мог взять в руки Мазепу, иначе можно опасаться, что, на правой стороне Днепра явятся к

нему на помощь ляхи, а на левой - по его наущению поднимутся

гультаи, <хибкий (непостоянный) народ>, настроенный гетманом

против царя. Ахтырский полковник должен был сообщить это

князю Голицыну так, чтобы о том не знали другие ближние советники

царя, особенно Меншиков, потому что как только доведаются, то

сообщат о том гетману.

Ахтырский полковник исполнил поручение, и киевский

губернатор отправил его донесение в Бешенковичи - тогдашнюю

главную квартиру царя, где и получено было оно 27 февраля, но вслед

за тем пришло туда и письмо Мазепы от 24 февраля. Гетман

проведал о посылке Кочубеем доносов и поспешил написать к царю об

этом сам. Уверяя в своей догробной верности государю, Мазепа

находил, что сочиненная на него клевета достойна более смеха, чем

внимания, но умолял произвести над клеветниками розыск.

И на этот раз Мазепа так был счастлив, что царь, веривший

преданности своего гетмана, прислал ему одно за другим два

утешительных письма: 1 и 11 марта. Царь уверял гетмана, что

<клеветникам, на него ложно наветующим, никакая вера не дастся, но и паче оные крупно с наусителями воспримут по делом своим

достойную казнь>. Царь поручал Мазепе самому каким-нибудь

612

удобным способом поймать их; но вместе с тем царь изъявлял

подозрение в участии с Кочубеем миргородского полковника

Апостола и приказывал гетману зазвать его к себе, как будто для

команды над козацким отрядом, а взявши его таким образом в

руки, отправить вместе с Кочубеем и Искрою в оковах к государю.

Миргородский полковник был отец невестки Кочубеевой - жены

его сына. Царь знал, что этот полковник прежде не ладил с

гетманом, поэтому царь и подозревал его в участии с Кочубеем в

доносе. Но царь Петр не знал того, что Апостол уже поладил с

Мазепою и сделался его тайным соумышленником во вред Петру.

Вот таким-то образом отнесся Петр к этому делу. И

неудивительно: в течение двадцати с лишком лет подавались на гетмана

донос за доносом и ни один не оправдался, а гетман между тем

продолжал служить государю верно, всегда исполнял царскую

волю исправно, и притом был такой милый и любезный человек, что и царю, и всем близким вельможам чрезвычайно нравился

своим обращением. Приманивать гетману Апостола ни в каком

случае не было нужно: Апостол был тогда при гетмане в Хвастове, но гетману не приходилось также посылать в оковах одного из

своих сообщников. Знал ли в марте Апостол о затеваемой измене

или Мазепа тогда еще не открывал ему замысла, но уже видел

в нехМ человека, готового пристать к делу, только гетман с этих

пор постоянно выгораживал Апостола в своих письмах к

Головкину и не помешал ему послать к Кочубею посланца -

предупредить его о грозящей опасности.

Кочубей жил в своей маетности Диканьке и уже несколько