Читаем Руфь полностью

Движимый этим, мистер Брэдшоу обратился к одному из либеральных парламентских агентов в Лондоне — человеку, имевшему всего один принцип: вредить всем врагам либералов. Этот человек никогда не стал бы делать ничего ни дурного, ни хорошего в интересах тори, но для вигов был готов на все. Возможно, мистер Брэдшоу и не знал всех свойств этого агента, но, во всяком случае, нуждался в помощнике для исполнения своего намерения — выдвижения кандидата, который будет представлять Эклстон в интересах диссентеров.

— Избирателей здесь около шестисот, — рассказывал мистер Брэдшоу, — и двести из них решительно стоят за мистера Крэнуорта. Эти бедолаги просто не смеют выступить против него! Но на другие две сотни мы можем уверенно рассчитывать: это рабочие или люди, так или иначе связанные с нашим промыслом, и они негодуют на упрямство, с которым Крэнуорт оспаривал право на воду. Еще две сотни колеблются.

— Им все равно, кто будет выбран, — ответил парламентский агент. — Ну и конечно, мы должны найти способ заставить их этим озаботиться.

Мистера Брэдшоу даже покоробил циничный тон, с каким это было сказано. Он надеялся, что мистер Пилсон не имел в виду подкуп. Но он промолчал, поскольку не исключал использование подобных средств, а вполне возможно, что других и не существовало. И если уж он, мистер Брэдшоу, взялся за подобное дело, то неудачи быть не должно. Надо тем или иным способом достичь успеха или не следовало все это затевать.

Парламентский агент привык легко справляться со всякого рода сомнениями. Он чувствовал себя превосходно с людьми, у которых никаких сомнений не бывало, но умел и снисходить к человеческим слабостям, и поэтому он отлично понял мистера Брэдшоу.

— Думаю, я знаю человека, который годится для нашей цели. У него куча денег, он просто не знает, что с ними делать. Устал кататься на яхтах, путешествовать и желает чего-нибудь новенького. Мне доносили по моим каналам, что он недавно выражал желание заседать в парламенте.

— Он либерал? — спросил мистер Брэдшоу.

— Безусловно. Принадлежит к семейству, которое побывало в свое время в Долгом парламенте.

Мистер Брэдшоу потер руки и спросил:

— А по религии он диссентер?

— Нет, так далеко он не зашел. Но он не слишком прилежит Церкви.

— Как его фамилия? — спросил мистер Брэдшоу.

— А вот тут прошу меня простить. Пока я не буду уверен, что он захочет баллотироваться в Эклстоне, я не назову его имени.

Однако безымянный джентльмен все-таки пожелал баллотироваться, и была объявлена его фамилия: мистер Донн. Они с мистером Брэдшоу переписывались во все время болезни мистера Ральфа Крэнуорта, а когда тот умер, все оказалось готово для выполнения плана. Требовалось действовать быстро, прежде чем Крэнуорты успеют договориться, кому из них занять место в парламенте. Кто-то должен был «погреть» его, пока старший сын нынешнего главы клана не достигнет совершеннолетия, поскольку сам глава уже занимал место в муниципалитете графства.

Мистеру Донну следовало лично приехать для предвыборной агитации, и он намеревался поселиться у мистера Брэдшоу. Вот почему дом на берегу моря, в двадцати милях от Эклстона, показался мистеру Брэдшоу самой удобной больницей и детской для тех членов его семейства, которые были бесполезны и даже могли стать помехой во время выборов.

<p>ГЛАВА XXII</p><p>Либеральный кандидат и его представитель</p>

Джемайма сама не знала, хочет ли она ехать в Абермаут или нет. Она жаждала перемен. Домашняя жизнь надоела, но все же ей была невыносима мысль, что, уехав в Абермаут, она оставит мистера Фарквара, тем более что Руфь, по всей вероятности, тоже проведет праздники дома.

Руфь же, напротив, радовало решение мистера Брэдшоу: в Абермауте у нее появлялась возможность исправить ошибку относительно Лизы. Руфь решила постараться как можно добросовестнее и заботливее следить за девочками и сделать все, что от нее зависит, чтобы поправить здоровье больной. Но ее охватывал ужас при мысли о расставании с Леонардом. Раньше Руфь не покидала сына ни на один день, и ей казалось, что ее постоянная забота о малыше избавляла его от всех зол и даже от самой смерти. Руфь не спала по ночам, испытывая блаженное чувство, что он рядом с ней. Когда же она уходила к своим воспитанницам, то старалась припомнить и глубоко запечатлеть в сердце его лицо.

Мисс Бенсон поделилась с братом своими сомнениями относительно того, что мистер Брэдшоу не предложил Руфи взять с собой Леонарда. В ответ мистер Бенсон только попросил сестру не высказывать эту идею Руфи. Он был вполне уверен, что это могло внушить Руфи напрасную надежду, а потом привести к разочарованию. Мисс Бенсон разбранила брата за холодность, но на самом деле он был полон сочувствия, хотя и не выражал его, а только готовился взять Леонарда с собой на длинную прогулку в тот день, когда его мать оставит Эклстон.

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-классика

Город и псы
Город и псы

Марио Варгас Льоса (род. в 1936 г.) – известнейший перуанский писатель, один из наиболее ярких представителей латиноамериканской прозы. В литературе Латинской Америки его имя стоит рядом с такими классиками XX века, как Маркес, Кортасар и Борхес.Действие романа «Город и псы» разворачивается в стенах военного училища, куда родители отдают своих подростков-детей для «исправления», чтобы из них «сделали мужчин». На самом же деле здесь царят жестокость, унижение и подлость; здесь беспощадно калечат юные души кадетов. В итоге грань между чудовищными и нормальными становится все тоньше и тоньше.Любовь и предательство, доброта и жестокость, боль, одиночество, отчаяние и надежда – на таких контрастах построил автор свое произведение, которое читается от начала до конца на одном дыхании.Роман в 1962 году получил испанскую премию «Библиотека Бреве».

Марио Варгас Льоса

Современная русская и зарубежная проза
По тропинкам севера
По тропинкам севера

Великий японский поэт Мацуо Басё справедливо считается создателем популярного ныне на весь мир поэтического жанра хокку. Его усилиями трехстишия из чисто игровой, полушуточной поэзии постепенно превратились в высокое поэтическое искусство, проникнутое духом дзэн-буддийской философии. Помимо многочисленных хокку и "сцепленных строф" в литературное наследие Басё входят путевые дневники, самый знаменитый из которых "По тропинкам Севера", наряду с лучшими стихотворениями, представлен в настоящем издании. Творчество Басё так многогранно, что его трудно свести к одному знаменателю. Он сам называл себя "печальником", но был и великим миролюбцем. Читая стихи Басё, следует помнить одно: все они коротки, но в каждом из них поэт искал путь от сердца к сердцу.Перевод с японского В. Марковой, Н. Фельдман.

Басё Мацуо , Мацуо Басё

Древневосточная литература / Древние книги

Похожие книги