Руфь

Непосредственно перед тем, как подали ужин, вошел еще гость, которого Руфь никогда прежде не видела, но который казался хорошо знакомым остальному обществу. Это был мистер Фарквар, компаньон мистера Брэдшоу. Он провел последний год на континенте и только недавно вернулся. Этот господин был совершенно своим человеком в доме, хотя говорил мало. Он уселся в кресло и стал пристально рассматривать окружающих, однако в его взгляде не замечалось ничего нескромного или неприятного. Руфь удивилась, услышав, что он осмеливается противоречить мистеру Брэдшоу. Она ждала резкого отпора со стороны последнего, но мистер Брэдшоу хотя и не уступил, но в первый раз за вечер допустил, что кто-то, кроме него, может иметь свое мнение. Мистер Фарквар не соглашался во многом и с мистером Бенсоном, но выражал свое несогласие почтительнее, чем мистер Брэдшоу. Поэтому, хотя мистер Фарквар и не сказал ни слова с Руфью, она вынесла впечатление, что он человек достойный уважения и, пожалуй, даже симпатичный.

Салли почувствовала бы себя оскорбленной, если бы после возвращения домой ей не рассказали о том, что было в гостях. Как только мисс Бенсон вошла в комнату, старая служанка тотчас начала спрашивать:

— Ну, кто же там был? Чем вас кормили за ужином?

— Кроме нас, только мистер Фарквар. За ужином подавали сэндвичи, бисквитный торт и вино, вот и все, — отвечала мисс Бенсон. Сильно уставшая, она сразу направилась к себе.

— Мистер Фарквар! Говорят, он ухаживает за мисс Джемаймой?

— Чепуха, Салли. Он годится ей в отцы, — ответила мисс Бенсон, поднимаясь на первую площадку.

— И вовсе не чепуха. Подумаешь, десятью годами старше, — проворчала Салли, возвращаясь к себе в кухню. — Бетси, служанка Брэдшоу, знает, что говорит. Просто так она бы болтать не стала.

Это известие несколько удивило Руфь. Она любила Джемайму и интересовалась всем, что ее касалось. Однако, подумав несколько минут, она решила, что такой брак вряд ли состоится.

ГЛАВА XVIII Руфь становится гувернанткой в семействе Брэдшоу

Вскоре после посещения Брэдшоу мистер и мисс Бенсон отправились к одному из своих прихожан — фермеру, жившему за городом. Они остались у него на чай, а Руфь и Салли провели весь день дома одни. Сперва Салли возилась на кухне, а Руфь гуляла с ребенком в саду. Уже около года жила она у Бенсонов. Иногда ей казалось, что она приехала к ним только вчера, а иногда — что с тех пор прошел целый век. Руфь помнила, как осенним утром после приезда вошла в освещенную солнцем гостиную и увидела в саду множество цветов. Теперь эти цветы дали новые бутоны. Желтый жасмин, тогда чуть видный от земли, пустил крепкие корни и дал хорошие ростки. Желтофиоли, которые мисс Бенсон посадила дня через два после появления Руфи в доме, теперь наполняли воздух своим ароматом. Руфь знала уже все растения. Ей казалось, что она всегда тут жила и всегда была знакома с обитателями этого дома. Из кухни доносился голос Салли, певшей свою неизменную песенку:

Когда шел я в Дерби, сэр,
В рыночный день…

Впрочем, песней эти звуки было назвать трудно, поскольку для песни нужна хоть какая-то мелодия.

Руфь сильно изменилась. Она и сама это чувствовала, хотя не смогла бы описать словами. Жизнь приобрела для нее новое значение и наполнилась обязанностями. Руфь радовалась: на свете есть столько всего, что ей только предстоит узнать. Учиться, добиваться истины было чрезвычайно приятно. Руфь старалась забыть все случившееся год назад. Она не могла вспомнить прошлое без содрогания: то был страшный дурной сон. А между тем в душе ее пробудилась необъяснимая, тоскливая любовь к отцу младенца, которого она прижимала к груди. Руфь не гнала от себя эту любовь как преступную, потому что в мыслях она казалась ей чистой и естественной. Маленький Леонард пролепетал что-то и потянулся к ярким цветам. Руфь посадила его на сухой дерн и стала, шутя, бросать в него красивыми лепестками. Он смеялся, шумно радовался, а потом вцепился в ее чепец и попытался его стянуть. Остриженные каштановые волосы выпростались и засияли в лучах заходящего солнца. Короткая прическа делала Руфь похожей на ребенка. Не верилось, что столь юное существо могло быть матерью столь крупного младенца. Она опустилась возле сына на колени и принялась осыпать поцелуями его розовые щечки. Но вот пробили часы на старой башне. Далеко по округе разнеслись звуки старинной песни «Наслаждайтесь жизнью», которую часы наигрывали в течение многих лет, дольше, чем продолжается человеческая жизнь, и мелодия эта всегда звучала свежо и радостно. Руфь, сама не зная почему, прислушалась и постояла некоторое время молча, со слезами на глазах. Когда последний звук замер, она поцеловала ребенка, призывая на него благословение Божие.