Рублевка

Корнилов вернулся в кабину. Смахнул с сиденья крошево битого стекла.

– Эй, Степан, стропальщиком поработать не хочешь?

– Вот уже где у меня ваше стропанье! – Бамбуло провел ребром ладони себе по горлу.

Он хоть и бурчал, но делал это весело. Плита, наконец, заняла положенное ей место среди примятой травы. Степан забрался на платформу. Привел «калаши» в боевую готовность и устроился с ним у перил.

– Отчаливай, капитан!

Последнее, что увидел Корнилов перед тем, как пустить дрезину – высунувшуюся из кустов бородатую рожу. Вряд ли кунцевский людоед пришел проводить их в последний путь. Гораздо больше парнишку-каннибала интересовала туша свежего мяса, когда-то звавшегося Амвросием.

Часть вторая. Сфумато

Глава 11. Склеп

В сравнении с экспрессами доапокалиптического прошлого дрезина передвигалась слишком медленно. Поскрипывала, дергалась на стыках рельсов и качалась так, словно готова была свалиться в кювет или рассыпаться на железные косточки. Но все-таки ехала. А плохо ехать, как известно, лучше, чем хорошо идти. Взяв за основу эту оптимистичную мысль, Корнилов успокоился. Управлять колымагой Амвросия оказалось не сложнее, чем детским автомобильчиком на аттракционе. Можно было даже не упираться лбом в приборную панель, а любоваться окрестными пейзажами. Юрий так и сделал.

Пользуясь тем, что люди перестали ухаживать за железной дорогой, деревья и густые заросли кустарника подступили к путям вплотную. Наиболее жизнеспособные и нахальные представители фауны даже прорвались к рельсам и росли между шпал, с шуршанием цепляясь за дно дрезины.

Утро окончательно вступило в свои права. Солнце, правда, так и не показалось из-за свинцово-серых туч, но обзора вполне хватало для того, чтобы встретить разного рода неожиданности во всеоружии. Корнилов взглянул на Стука. Тот не собирался расслабляться. Смотрел то на обочины, то вперед, то назад, не убирая палец с курка «калаша». Молодец, правильно делает.

Юрий собирался подбодрить друга вслух, но тут впереди показалось то, что заставило позабыть о словах. Справа на обочине, среди буйных зарослей кустарника лежали вагоны. Не меньше десятка. Целый состав. Некоторые на боку, другие – вверх колесами. Ряды окон и остатки зеленой краски на железных боках говорили о том, что поезд был пассажирским. Корнилов заметил и еще одну важную деталь: вагоны были расцеплены. Этот состав не потерпел крушение, а был сброшен с рельсов, чтобы освободить дорогу. Те, кто это сделал и расцепил вагоны, которые сталкивать под откос было легче поодиночке. И все равно с такой работой могла справиться только бригада.

Ржавчина успела разъесть вагоны до такой степени, что они стали почти ажурными, а растительность старательно довершала процесс разрушения, забираясь во все щели. Еще один памятник человеческому тщеславию. Все наперегонки старались сделать свой транспорт быстрее и комфортнее, чем у конкурентов. Сэкономить время, подмять под себя пространство. И вот он – итог. Цари природы рады уже тому, что не ползут пешком, а едут на дряхлой дрезине. Ни комфорта, ни экономии времени. Вообще ничего. Природа всего за пару десятков лет отвоевала у человека форпосты, за которые он сражался веками. Отвоевала да еще и населила свои владения мутантами. Явно с намеком «Как пожелаю, так и сделаю». А человек вместе с его гордостью оказался в заднице, на обочине жизни, как эти ржавые вагоны.

Юрий набрал в грудь воздуха, собираясь издать горестный вздох. Не успел. Боковым зрением он заметил какое-то движение на левой обочине железной дороги. Там, насколько хватало взгляда, до самого горизонта простиралось болото – царство покрытой ряской воды, зеленых кочек, да мертвых деревьев с голыми, лишенными коры стволами. Двигаться там, вроде было нечему. Однако когда Корнилов взглянул на болото внимательнее, то заметил расплывавшиеся по воде тут и там концентрические круги. Он думал о болотных газах, стремящихся из недр земли к поверхности воды, когда увидел спину животного. Ее можно было принять за кочку или гниющее бревно, если бы не два «но» – спина была темно-бурой, с рядами красновато-оранжевых и желтоватых пятен и двигалась к берегу, уверенно рассекая водную гладь.

Глядя на нее и прикидывая размеры болотного гада, Юрий упустил из вида главное. Крик Стука и автоматная очередь оповестили Корнилова о том, что смотреть надо было вовсе не на болото. Бамбуло стрелял по перилам на левой стороне дрезины. На них повис и пытался перевалиться на платформу зверюга длиной метра три. Мощные раскоряченные лапы с перепонками и кривыми когтями вцепились в перила. Толстый хвост примерно в половину длины тела яростно рассекал воздух. Темно-бурая кожа с цветными вкраплениями уродливо свисала по бокам, как одежда слишком большого размера. Крокодил? Юрий тут же отбросил первую пришедшую в голову аналогию. Даже с учетом радиоактивных мутаций крокодилы в средней полосе водиться не должны. Скорее уж большая ящерица. Варан. Словно прочитав мысли человека, чудовище высунуло из пасти белый, покрытый бородавками, раздвоенный язык.