Рубикон, или Мир в латах

Кто знал, на что способен мир, подумал Гиборьян.

Достал пистолет, свинтил глушитель и выстрелил себе в правый висок.

3

Рука у Ильи затекла так, что он перестал ее ощущать. Он лежал и не шевелился, боясь потревожить спящую Лину. Колпак был полностью заэкранирован, свет внутрь салона не проникал, и лица девушки не было видно. Поэтому Илья просто лежал и просто слушал ее спокойное размеренное дыхание. И думал о том, что вот так же когда-то дышала мать, лежа рядом с отцом. И не догадывалась о своей судьбе… Интересно, как бы она тогда поступила, если бы кто-нибудь мог открыть ей будущее?..

Лина пожаловалась, что хочет спать, сразу после того, как ночные огни Гринкоуста скрылись за горизонтом. «Джампер» летел на восток, и там, впереди, по начинающему сереть небу уже предугадывался рассвет. Илья перевел машину на автопилот и вышел в салон. Кресла в салоне были трансформирующиеся, и соорудить для Лины некое подобие кровати не составило труда, благо оборудование предусматривало подобные возможности. Сооружение получилось неказистое, но прочное, и, удовлетворенно хмыкнув, Илья отправился обратно в кабину. Однако Лина, остановив его, сказала, что будет спать с ним. Кровать пришлось расширить, колпак заэкранировать.

А потом случилось то, что и должно было случиться и о чем мечталось уже целых три дня, и не было никаких желаний, кроме одного, и не было никаких страхов, кроме одного, и не было никаких мыслей. И лишь потом Илья подумал, что с Арабеллой все было не то и не так, что там был не он, а Жюль Карне, а для него — Ильи Муромова — Лина первая и единственная, и он полжизни был готов отдать за то, чтобы она могла вот так безмятежно дышать по ночам. Его уделом отныне была охрана и защита, — то, что является уделом каждого настоящего мужчины, и, наверное, именно поэтому сон не шел к нему, хотя тело ломило после этих сумасшедших суток.

В салоне становилось жарко, видно, солнце уже высоко поднялось в небе. Надо было включить термозащиту. Илья осторожно убрал с обнаженного живота Лины вспотевшую левую руку. Девушка по-детски зачмокала губами и вдруг шевельнулась.

— Ты не спишь? — спросила она шепотом.

— Нет, — прошептал Илья.

— Где мы?

— Не знаю, — прошептал Илья. — Где-то на Земле.

— А почему ты шепчешь?

— А ты?

Она громко, в голос, рассмеялась, на мгновение прильнула к нему упругой грудью и исчезла. В темноте зашуршала одежда. А Илья подумал, что и это ощущение совсем не такое, как тогда в ресторане, в первый день, когда Лина прижималась к Жюлю Карне. Он вскочил с ложа, отыскал на ощупь пульт на стене салона и разэкранировал колпак. Водопадом хлынули солнечные лучи. Лина взвизгнула и, сверкнув молочной кожей, повернулась к нему спиной.

— Зачем ты?

— А мне нравится на тебя смотреть, — сказал Илья.

— На Арабеллу ты тоже смотрел?

— Там был не я!

Лина натянула свое изодранное платье, сказала: «Я больше тебя не стесняюсь!» — и снова прильнула к нему. Потом легонько оттолкнула и проговорила:

— Жаль, что нельзя умыться и нечего поесть.

— Умыться действительно нельзя, — сказал Илья и подошел к вделанному в переборку небольшому холодильнику. Достал две тубы с питательной смесью и, свернув колпачки, протянул одну Лине.

— Кушай! Это очень вкусно!

Попробовав, Лина чмокнула от удовольствия, с восторгом посмотрела на Илью.

— Правда, очень вкусно!

И вдруг помрачнела.

— Арабеллу ты бы тоже угостил таким?

Илья поморщился.

— Слушай, маленькая моя! Забудь ты про Арабеллу! Там же был не я!

— А кто?

— Жюль Карне.

— Но разве это не одно и то же?

— Нет! — сказал Илья и пустился в объяснения.

Лина слушала его, как ему показалось, без особого интереса, а когда он закончил, сказала:

— Жаль.

— Что жаль?

— Ты же знаешь закон о деторождении.

— А разве нельзя скрыть, что ребенок от мутанта?

— Нет, — сказала она. — Я не собираюсь с тобой расставаться.

— И ты пойдешь в зону? Как моя мать?

Она не ответила. Смотрела на него как-то странно, словно на чужого человека. А потом сказала:

— Мои родители работали в атомном центре, здесь, в Тайгерленде. Потом, когда центр закрыли, они уехали назад в Штаты, а меня оставили тут. Ведь я, хоть и не провела детство в зоне, тоже мутантка…

— И твой брат?

— Нет. Он мне не родной брат. Его родители взяли меня на воспитание после того, как мои уехали. Кому-то дали взятку…

Она снова замолчала. Молчал и Илья, не зная, что ответить. У него было ощущение, что все, что ни скажешь, будет не то. Словно ты лишний. И тут, и на всем белом свете.

— Давай куда-нибудь исчезнем. — Она смотрела на него с надеждой. — Чтобы найти не могли.

— Давай, — сказал Илья. — Я думаю, после того, что сегодня произойдет, это будет не очень трудно.

Она смотрела на него с сомнением.

— Ты мне не веришь?

— Верю… Но вот ты говорил, что был стариком Жюлем Карне, а ведь я тебя с самого начала знала таким, каков ты сейчас.

— Как это — таким как сейчас? — Илья был ошеломлен.

— Да, именно таким…

— И ты молчала?

— А меня и не спрашивали! И потом… Я ведь влюбилась в тебя в первый же вечер! И мне казалось, тебе не понравится, если я буду относиться к твоей персоне не так, как ты того желал.