Рубежи

Поначалу умирали лишь те, кто слишком увлекался отдачей собственного огня. Поддавались азарту, когда видели, как земля начинает очищаться, и не могли остановиться, пока не было слишком поздно. Творцов заставили работать в паре, из-за чего каждый по восемь часов следил за своей руной и, если требовалось, заряжал ее, в то время как его напарник смотрел, чтобы тот не переусердствовал. Теперь усталость копилась, но она не убивала, особенно если вовремя прекратить работать живой батарейкой. И когда было кем заменить — заменяли. А потом прорывы теней стали случаться чаще, поток добровольцев заметно поредел, живительную кровь векш выдавать перестали… В общем, ничего хорошего оставшихся не ждало, даже с обещанием Макса поставить на подпитку рун артефакты — на долго их не хватит, как и полудохлых творцов не оживят остатки крови векш.

Сеня рассказывал все это будничным тоном, не забывая вставлять шутки и корчить рожи. Они с Яном сидели рядом с их защитной руной, в которую Ян сливал огонь, с лихвой зачерпнутый из Изначального Пламени. Творцы, чьи руны были заряжены, или чья смена уже закончилась или еще не наступила, внимательно следили за ними, и ненависть в их глазах мешалась со страхом, а то и вовсе полностью сменялась им. Потому что огонь на пальцах Яна все еще горел, горел ярко, сами пальцы чернеть не торопились, а земля рядом с полностью заряженной руной успела очиститься до двух соседних рун и продолжала очищаться дальше.

Поначалу, когда Яну объяснили, как сбросить излишки огня с пользой, он назло отцу собирался черпать из Изначального, пока действительно не лопнет. Сейчас же не только успокоился, но и задумался, а что случилось бы, если б демон Максвелла его не оттолкнул? Спалил бы поместье вместе с отцом и Милой? Или просто лопнул бы? И ведь из-за наложенной на него немоты этот дурацкий вопрос даже Сене не задашь. Сеня, конечно же, скорее всего бы посмеялся, но в его шутках порой было больше ценной информации, чем в честных ответах некоторых людей. Уж как Макс он бы отмалчиваться точно не стал!

От мыслей об отце и его нежданной и ненужной гиперопеке огонь на кончиках пальцев Яна вспыхнул ярче, и заметивший это Сеня положил руку ему на плечо.

— Не надо, — Арсений покачал головой. — О чем бы ты сейчас не думал — прекращай. Ярость — короткий путь к выгоранию, особенно когда работаешь живой батарейкой. Переключись на что-нибудь. Да хотя бы на все это дерьмо, что нас с тобой сейчас окружает. Я тут на тебя ушат инфы вылил, а ты даже простенького вопроса не задал в тему, не то что шутки не оценил.

Вместо ответа Ян просто задрал подбородок к верху. По небу плыли редкие перистые облака, пепельно-серые, кажущиеся слишком низкими. Но нет — нормальные, это Рубеж находится непривычно высоко для Яна, хотя дышать разреженным воздухом он, кажется, привык. Странно, но в Шамбале почему-то это совсем не чувствовалось.

— Немоту наложили, — протянул Сеня и, приблизившись, прошептал: — Я могу снять, но только при условии, что ты не станешь говорить кто и почему это сделал. Ни мне, ни кому-то еще. Хорошо? — Он дождался согласия и продолжил диктовать условия: — Спорить с Максом, если он тут снова объявится, и ругать его вслух тоже нельзя.

Если можно смотреть матом, то Ян это и сделал, потому как Сеня отпрянул и замолчал. Пришлось спешно кивать, соглашаясь со всеми условиями, пока друг не передумал. Сеня с минуту недоверчиво смотрел ему в глаза, пока не услышал за спиной:

— Четвертая полная, пятая наполовину, а зона все растет и растет!

— Ну, раз благодаря тебе у нас все шансы сегодня выспаться по-человечески, то так и быть, сниму. Но если все-таки поругаешься с Максом, не говори, что это я сделал.

Ян снова кивнул и задрал подбородок обратно вверх. Сеня сразу же нарисовал на его шее что-то вроде креста, потом обвел получившийся символ в круг.

— Спасибо…

— Не булькает, сказал бы я, но четыре полных руны и чистая земля на метр вглубь Рубежа стоят гораздо дороже, — Арсений грустно улыбнулся.

— А выжженная земля тоже отнимает заряд у рун? — удивился Ян.

— Конечно. Внешний Рубеж изначально был рассчитан на то, чтобы сдерживать распространение заразы. Внутренний — на удержание и даже уничтожение теней. Но из-за осквернения Мирового Рубежа, его руны еще сателлитами зовут, ситуация оказалась хуже, чем предполагал Лин Вей. Он ведь, когда вытаскивал Искру Воды из богини обратно, чтобы передать новому Ключу, проверял заодно и силу Рубежей. Но Мировой тогда работал, сейчас нет.

Ян задумался. Получается, Лана, если она все-таки делает это добровольно, не зря очищает руны-сателлиты. Или теперь уже поздно?

— Сутки или чуть больше тому назад… Никаких изменений на Внешнем Рубеже не было?

Сеня пожал плечами и призадумался.

— Стая была, — ответил один из наблюдающих за ними творцов.

— Стая? — не понял Ян.