Ртуть

Дверь вела на узкую лестницу. Всего один пролет. Свечи в настенных канделябрах вспыхнули, когда Кингфишер жестом пригласил меня идти вперед. Я начала подниматься. Всегда любопытный Оникс проскользнул между моих ног, желая быть первым. Его когти звонко стучали по деревянным половицам, когда он подпрыгивал на каждой ступеньке. В воздухе пахло пылью и запустением. Когда я добралась до верха лестницы, то обнаружила, что окружена призраками, но, прежде чем я успела запаниковать, на фитилях свечей вспыхнуло пламя, и я увидела, что жуткие белые фигуры вовсе не были призраками. Просто большие предметы мебели, затянутые простынями от пыли.

Даже картины, висевшие на стенах, были закрыты. Три больших окна выходили во внутренний двор и на фонтан, но Фишер уже занимался этим. Он пересек скромную гостиную и задернул плотные шторы из бордового бархата, закрывая вид на миловидную женщину, льющую внизу воду из вазы.

Это была не просто квартира, которую Фишер снял на ночь. Это место принадлежало Фишеру. Когда-то, возможно, оно принадлежало его матери, а теперь перешло к нему.

Я прошлась по комнате, проводя рукой по простыням. Нос Оникса не отрывался от пола, он рыскал по комнате, усиленно сопя. Он громко чихнул, а потом снова принялся вдыхать пыль. Я уже собиралась сдернуть простыню с большой картины над камином, но рука Фишера поймала мое запястье.

— Не надо, — сказал он. Но затем, чуть мягче, добавил: — Не сегодня.

Почему мы вообще здесь оказались? Для него это было все равно что бередить открытую рану, но именно он привел меня в Баллард.

— Ванная комната вон там, — сказал он, указывая на дверной проем слева от нас. — Внизу две спальни. Я займу ту, что поменьше. Все равно она раньше была моей.

Две спальни. Он будет спать в своей комнате. Я должна была спать в другой. Меня это не удивило. Может, Фишер и согласился трахнуть меня, но я не питала иллюзий, что он захочет спать в одной комнате со мной.

— Спасибо. О, черт. — Я поморщилась. — Я оставила сумку на поляне. Я не подумала. Мне придется вернуться и забрать ее.

Но Кингфишер протянул руку, и его ладонь превратилась в клуб черного дыма, который затем стал куском холста, превратившимся в забытую сумку.

— Держи, — тихо сказал он. — Спокойной ночи, малышка Оша.

ГЛАВА 26‌‌‌.

ЗОЛА И ПЕПЕЛ

Я проснулась от крика. Звук был полон чистого ужаса — так кричит человек перед тем, как его убивают. Я вскочила с кровати и налетела на мебель, разбив большой палец на ноге.

— Черт! Черт, черт, черт! — Эта спальня была мне незнакома. Когда я вошла в нее, здесь была кромешная тьма. Я смогла найти кровать только наощупь, пошарив в темноте. Одни боги знали, какие препятствия стояли между мной и дверью. Одни боги знали, где находится дверь. Крики усилились. В конце концов я нащупала дверную ручку и чуть не споткнулась о тяжело дышащего Оникса, когда он пулей выскочил за дверь. Я бросилась за ним по коридору.

— Хватит! Нет. Я сказал нет! ПРЕКРАТИ! — кричал Фишер.

Не раздумывая, я распахнула дверь и ворвалась внутрь. Шторы здесь не были задернуты, и лунный свет лился в окна, окрашивая все вокруг в серебристый цвет. Одетый только в брюки, Фишер лежал в центре кровати, которая была слишком мала для его тела, прямо поверх постели, и дрожал, по его коже струился пот. Сначала я подумала, что ему снится кошмар, но потом заметила, что его глаза открыты и устремлены в потолок. Он моргнул, и из уголка его глаза скатилась слеза, пробежав по виску и скрывшись в волосах.

— Фишер?

Он вздрогнул, услышав мой голос. Его руки сжались в кулаки, вцепившись в простыни.

— Уходи, — сказал Фишер срывающимся голосом. Он наблюдал за мной краем глаза, хотя его голова на подушке не двигалась.

— Что случилось? Ты…

— Уходи!

— Я не могу просто уйти. С тобой что-то не так.

— Со мной все будет в порядке. Я… — По его лицу пронеслась волна боли, глаза закатились. Он стиснул зубы и выкрикнул злобное проклятие на языке древних фей. — Черт! Остановись! Остановись, остановись, остановись, — повторял он. — Пожалуйста. Остановись… — Приступ, судорога, черт возьми, что бы это ни было, причиняющее ему столько страданий, утихло, и я с замиранием сердца наблюдала, как его тело опускается обратно на матрас. Как только его спина выровнялась на кровати, дрожь возобновилась.

Я приняла решение и сказала:

— Я собираюсь найти кого-нибудь. Ты не в порядке.

— Нет! Нет. — Фишер попытался сглотнуть, но это показалось ему слишком болезненным, поэтому он прочистил горло. — Это скоро закончится, — поспешно произнес он.

— Как скоро?

— Через… час. Может, два. Я… буду в порядке.

— Фишер, нет! Тебе нужна помощь. Я должна найти целителя.

— Просто… пожалуйста. Принеси мне воды. Это поможет. А потом… возвращайся обратно в постель. Поспи немного…

Да. Конечно. Поспи. Когда он страдает от боли в соседней комнате и кричит во всю мощь своих легких. Этого не будет. Он был таким чертовски упрямым.