Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

— Значит так, Лея. Ты — мой гость и ничего мне не должна, если только сама не захочешь помочь. Женщины, в общем понимании этого слова, перестали иметь ценность для меня уже достаточно давно, так что по данному поводу беспокоиться не стоит. Единственное о чем хочу просить: это не читать моих записей без разрешения и выполнять просьбы незамедлительно, не задавая вопросов, поскольку это может сказаться на твоей собственной безопасности.

— Поняла, — дружелюбно кивнула я.

— Сейчас у меня дела. Думаю, что до утра не вернусь, так что нагрей воды, — он указал на пустую лохань в углу, — вымой тело и волосы, потому что твой запах привлекает незваных гостей, а потом сожги одежду в очаге. Я принесу тебе новую.

С этими словами Регис подошёл к столу, заставленному алхимическими приборами и, порывшись, достал откуда-то маленькую баночку. Затем вынул длинную мужскую рубашку из сундука и все вместе протянул мне.

— Пока лучшего нет. Мазь от шрамов сделаю позже, а сейчас обработай все кровоточащие раны этим.

— Чтобы плечи закрывала, — тихо произнесла я, принимая подарки.

— Что?

— Одежда. Чтобы закрытая.

Взор моего спутника потеплел, заискрился неподдельной заботой.

— Такую красоту грех прятать, но как скажешь.

Только он ушел, я сразу принялась за дело: наносила воды и погрела пару вёдер над очагом. Хотя воздух в комнате казался весьма теплым, но стоило опустить ногу в дымящуюся густым паром лохань, как кожу мгновенно покрыли мурашки ощутимого озноба. Едва пальцы коснулись горячей поверхности, как в душу незаметно вползла почти осязаемая тоска в перемешку с чувством всепоглощающего, безграничного одиночества. Погрузившись полностью в воду я взволнованно замерла, тихо, судорожно выдыхая от смутных, на грани неприязни, ощущений ненужности этому огромному, откровенно враждебному миру, которому в общем-то, я не сделала ничего плохого. Холод воздуха старого склепа струился по мокрым плечам ознобом, совершенно не сочетаясь с жаром воды, согревающим кожу, успокаивающим, умиротворяющим. Так наверное чувствует себя брошенный младенец, только что покинувший теплые руки матери и совершенно непонимающий, как жить дальше.

Так же и мне предстояло всему научиться заново.

Встряхнув головой, я отогнала мрачные мысли и стала тщательно скрести темную от постоянного соседства с грязью и грубой тканью, покрытую крупными крапинами шрамов кожу. Потом настала очередь густой, спутанной шевелюры, от воды и мыла постепенно приобретающей яркий, медный блеск. Закончив купание, прежде чем вычесать нестриженные, огненные космы, пришлось вычерпать ведром всю воду и вынести ее на улицу в старый, полузасыпанный колодец.

На горизонте поднималось зарево — горел Боклер, но мне совсем не было его жаль. Сожаления мучали душу лишь потому, что Агнеус Ревель, тот самый, который продал меня утром в бордель, успел уехать из города до заварухи.

Наконец расчесав спутанные волосы, я забралась под меховое одеяло на лавку и заснула, впервые спокойно и крепко, не страшась, что во тьме ко мне подкрадутся, схватят, начнут бить. Теперь меня больше нельзя мучить, я свободна… Кто бы мог подумать, чем кончится длинный, полный отчаяния и безысходности день. Ещё утром мне казалось, что жизни дальше просто не будет, все мои планы сводились только к тому: как бы побыстрее добраться до ножа, прервать этот бесконечный водоворот мучений, побоев и унижений. А теперь… Теплый воздух нагретой очагом комнаты втекал в лёгкие, вызывая почти эйфорию. Свободна.

Регис не вернулся ни утром, ни на следующий день. Сначала это меня устраивало. Еды хватало, занятия в его холостяцкой берлоге тоже находились сами собой, но потом постепенно стало подступать беспокойство. Мне совсем не хотелось думать о том, что он мог погибнуть в заварухе, непонятно кем начатой, потому приходилось гнать дурные мысли от себя, отвлекаясь на повседневную работу. Я вычислила всю посуду в доме, привела в порядок одежду и обувь, вымыла пол, продолжая волноваться все больше и больше.

К вечеру третьего дня, в пустом коридоре склепа, перед закрытой дверью послышались гулкие шаги двоих, лёгкую походку моего спасителя признать было просто, но вот его спутник передвигался тяжёлыми, пружинистыми шагами. Благоразумие побудило отступить в тень и затаиться.

Перед входом Регис остановил приятеля и попросил его подождать за дверью.

— Лея? Ты тут?

Я вышла из мрака, сцепив пальцы, стараясь не дрожать, но получалось это плохо.

— Добрый вечер. Тебя долго не было.

— Пришлось задержаться, — он изумлённо огляделся. — Прибралась смотрю. Спасибо. Вот, кстати, твоя одежда.

Спаситель протянул туго связанный узел из которого проглядывало скромное кружево. Я неуверенно приняла из тонких, аристократичных рук свёрток и прижала его к себе.

— Мы тут с другом. Он ведьмак, по имени Геральт, — Регис порылся в сундуке, достал бутылку медовухи, прихватил со стола пару кружек и оглянулся у двери, через плечо. — Посидим с ним на улице. Можешь спокойно переодеться.