Рождение гигантов

— Ты стал какой-то чересчур молодой, прямо Ромкин ровесник. — Она прожевала фасоль и рыбу. — Мне даже неудобно, про тебя столько рассказывают, а ты мальчишка мальчишкой.

— Звучит, как мартышка, — осторожно пошутил Ростик.

— Мало различий для тех, кто еще помнит, что такое мартышки, — тут же добавила мама. И все-таки, оживление после скачки на конях, которых, как понял Рост, она гоняла где-то неподалеку, проходило. Она посмотрела на него уже серьезней. — Все-таки, каково это — объезжать гигантов?

Ростик подумал. Мама в последнее время увлеклась довольно странным делом. Был период, когда именно ей поручили обеспечить аптеки Боловска новыми лекарствами. Потом мама, которая объезжала все поселения фермеров и, кажется, даже отдаленные крепости и посты, пришла к выводу, что там необходимо образовать какие-нибудь санчасти, пусть даже и ненамного отличающиеся от деревенских медпунктов или кабинетов армейских санинструкторов. Но это задание увело ее еще дальше, и спустя несколько лет она, ко всеобщему удивлению, принялась, наравне с главными обязанностями, разводить лошадей. По слухам, которые иногда настигали Ростика, дело это у нее пошло на диво хорошо, настолько, что, видимо, начальство в Боловске именно ей поручило эту работу, чем она сейчас и занималась, не исключено, что отбоярившись от изготовления лекарств и поставок в аптеки.

— Мам, а каково, например, лечить бакумуров? — Мама улыбнулась.

— Я теперь не только волосатиков пробую лечить, но и пурпурных. И с Ширами вожжаюсь. И даже бегимлеси ко мне за советами приходят. — Она так и не доела фасоль, подвинула себе тарелку с дыней целиком, отломила изрядный кусок лепешки, принялась уплетать дальше.

Винторук, который сидел на кончике стола, неодобрительно замычал, протестуя против такого неправильного расходования пищи. Мама зыркнула в его сторону, волосатик умолк.

— Винрадка, чего это он? У вас же...

— Есть кому доесть, не волнуйтесь, — Винрадка осторожно и почти беззвучно постучала пальцем по столу. Винторук проговорил что-то, не разжимая губ, и звук этот больше всего напомнил сдерживаемое рычание.

— Ты знаешь, они свиней завели? — мама посмотрела на Ростика. — Отличные хрюшки, вот только мангусты их не любят. Может, из-за запаха?

Ростик уже обратил на это внимание, мангустов в Храме стало немного, и обретались они преимущественно на ветках каких-то кустов, которые разрослись в небольшой балочке метрах в ста от дома. С точки зрения обороны Храма эти заросли следовало бы вырубить, но все тут, кажется, и с кустами чувствовали себя уверенно, а может, просто не подумали об этом.

— Я их к'пат кажны дня, — проговорила Ждо, внезапно обидевшись.

— Конечно, купаешь, я видела, чуть что — в море плещетесь, — примирительно высказалась мама, — но мангусты все равно держатся от них подальше.

И словно по мановению волшебной палочки, в зал, слабо повиливая хвостом, осторожно принюхиваясь ко всему, что тут происходит, явился Табаск. Он обошел стол, отстраняясь от мамы, вероятно из-за запаха лошадей, который за один раз вымыть было, конечно, невозможно, и мягко вспрыгнул Ростику на плечи. Улегся вокруг шеи, спрятал мордочку у человека под щетиной.

— Наверное, ему кто-нибудь сказал, что ты приехал, — пояснила Роса.

— Они сами между собой сигналят, — уронил Гаврилка, — им и говорить ничего не нужно.

Ростик почувствовал, как мир и покой этого места, который он считал своим настоящим домом, окутывает его. И как уже бывало прежде, ему разом расхотелось ехать куда-то дальше, что-то делать, приказывать, чего-то добиваться... Но он знал, что это необходимо.

— Ты надолго? — задала Роса, вероятно, давно не дающий ей покоя вопрос.

— Не знаю, если мама даст хотя бы одного из своих скакунов...

— Я чувствую, кто-нибудь скоро тут появится, — проговорила Винрадка. — А гонять коня в Одессу неразумно. За один прогон не управишься, а там теперь столько шакалов, что ночевать в степи даже с волосатиками непросто.

Мама наконец насытилась, оглянулась, подумав, а накормили ли ее погонщиков, которые остались с табуном, но сомневаться в этом было глупо, конечно, накормили, и конечно, спать устроят не намного хуже, чем Винторука, например. Расовая дискриминация была в Храме невозможна.

— Ладно, потрепались, — мама налила себе кружку с компотом из каких-то ягод, отхлебнула. — Теперь давай о деле. Все-таки каково это — выхаживать гигантов?

Ростик, стараясь не вдаваться в подробности, рассказал ей, что эти самые гиганты не слишком вылупляются из автоклавов, если их не ждать, как любимого ребенка. И чуть подробнее пояснил, что значит находиться в Гулливере или в Левиафане. Мама пригладила волосы.

— А как это сказывается на человеческой психике? — Она налила еще компоту. — Ты пойми, я не из любопытства спрашиваю.

— Понимаю. — Ростик подумал. — Отношение к нашей пище меняется, оценка расстояний плывет... И представление о времени, особенно у Лео. Еще органы чувств потом приходится приводить в норму, иногда насильственно, через медитирование. Пожалуй, следует признать, разбалтывается пластика, даже к ходьбе приходится привыкать заново.