Роза и семь братьев

– Я ему задам, будь уверена! – угрожающе сжав кулаки, сказал Чарли и встревоженно добавил, видя, как просеменила наверху тетушка Изобиллия, яростно встряхивая бутылек с лекарством: – Но ведь это не опасно, правда?

– Очень даже опасно! Доктор толком не объясняет, но больше не говорит «простуда»… Теперь уже – «плеврит». Как бы ни оказалась «пнимания» к утру… – горестно вздохнула Фиби, глядя на бесполезные горчичники.

Чарли прыснул, услышав новый вариант произношения слова «пневмония», чем изрядно возмутил Фиби.

– Как вы можете смеяться, когда она мучается? Вот послушайте-ка!

До Чарли донеслись стоны Розы, сердце его сжалось, а лицо стало таким же мрачным, как у Фиби.

– О дядя, пожалуйста, сделайте что-нибудь! Пусть боль пройдет хотя бы ненадолго! Не говорите мальчикам, что я плохо держалась! Я правда стараюсь, но мне так ужасно больно, что я не могу не плакать! – говорила Роза.

Слыша слабый голосок, Чарли тоже прослезился, но считал, что мальчикам плакать не полагается, поэтому раздраженно сказал, вытирая рукавом глаза:

– Не суй мне под нос эти проклятые штуковины, от горчицы глаза слезятся!

– Так ли уж от горчицы? Она уж выдохлась! Доктор сказал – от нее пользы не больше, чем от муки. Я пошла за новой, – сказала Фиби, ничуть не стесняясь своего горя и щедро орошая слезами не оправдавшее себя средство.

– Я схожу! – Чарли и след простыл, он был рад предлогу скрыться с чужих глаз.

Вернулся он уже спокойным – без лишних эмоций и с новыми наисвежайшими горчичниками, затем отправился «дать взбучку» Маку, что считал своим долгом. Он яростно отчитал бедного Червя, тот погрузился в пучину отчаяния и лег в постель уверенный, что позорит род человеческий и несет печать Каина на челе.

Благодаря умелости доктора и преданности его помощников Розе стало легче к полуночи, и забрезжила надежда, что худшее позади. Фиби была в кабинете и делала для мистера Алека чай – он не ел и не пил с того времени, как Роза заболела, и тетушка Изобиллия настояла на «чашечке хорошего травяного чая», чтобы подкрепить силы. Вдруг раздался стук, кто-то заглядывал в окошко. Фиби не успела испугаться, она быстро поняла, что это не грабитель и не призрак, а всего лишь Мак – правда, бледный и непохожий на себя в лунном свете.

– Впусти меня! – тихо попросил он, а оказавшись в холле, схватил Фиби за руку и хрипло прошептал:

– Как Роза?

– Слава небесам, лучше! – улыбнулась Фиби, пролив бальзам на израненное сердце бедного парня.

– Она поправится к утру?

– Нет, конечно! Дебби говорит – у мисс Розы точно воспаление, хорошо еще, если не вне-ма-ни-я! – ответила Фиби, старательно выговаривая сложное слово.

Лицо Мака вновь помрачнело, и муки совести возобновились, он тяжело вздохнул и осторожно спросил:

– А нельзя ли мне ее повидать?

– Ни в коем случае! Уже поздно, ей надо поспать!

Мак открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, однако у него неожиданно засвербело в носу и раздалось громогласное «Апчхи!», которое эхом отдалось в притихшем холле.

– Ну что же вы! – укоризненно шикнула Фиби. – Разбудите!

– Я случайно! Какой же я невезучий! – простонал Мак и повернулся к выходу, чтобы избавить дом от своего зловредного присутствия.

Сверху тихо позвали:

– Поднимайся, Мак! Роза хочет тебя видеть.

Он поднялся, наверху его ждал дядя.

– Что ты здесь делаешь в такой час, мальчик мой? – шепотом спросил доктор.

– Чарли сказал, что я во всем виноват, если Роза умрет – это на моей совести. Я не могу заснуть и пришел ее проведать тайком от всех, только Стив знает…

У Мака было такое встревоженное лицо и голос, что у доктора не хватило духу его ругать.

– Мак! – слабым голосом позвала брата Роза.

Доктор проводил Мака к больной, успев предупредить:

– Зайди, раз она просит, но только на минутку! Ей нужно поспать!

Роза встретила Мака слабой улыбкой, ее личико было бледнее подушки и показалось Маку совсем детским. Измотанная приступами боли, она все же не могла не успокоить кузена.

– Ты смешно чихаешь. Я тебя сразу узнала и поняла, что это ты пришел навестить, несмотря на поздний час. Не волнуйся! Мне лучше, и я сама виновата, что заболела. Глупо было ждать на морозе ради того, чтобы сдержать обещание…

Мак торопливо объяснялся, по-прежнему корил себя и, впечатленный отповедью Чарли, умолял Розу ни в коем случае не умирать.

– А разве я могу умереть? – встревоженно спросила Роза.

– Нет-нет, что ты… Просто люди ведь иногда умирают совсем внезапно, вот я и решил попросить прощения на всякий случай… – залепетал Мак.

Он подумал, что Роза уже сейчас похожа на ангела – золотистые волосы разметались по подушке, а измученное лицо выражало смирение.

– Я не умру! Дядя не позволит! Но если что – знай, я тебя прощаю.

Она посмотрела на брата с нежностью и, видя его немое горе, притянула за шею и тихо сказала:

– Я тебя не поцеловала под омелой, зато поцелую сейчас, чтобы ты не сомневался, что я тебя прощаю и по-прежнему люблю.

Бедный Мак торопливо пробормотал слова благодарности, выскочил из комнаты, почти на ощупь добрался до дивана в дальнем конце холла и прятался там, пока не уснул.