Роза и семь братьев

Фиби залюбовалась хозяйкой, которая являла собой премилую картину.

– Надо быстренько одеваться, ведь сегодня столько дел, я хочу поскорей их переделать и опробовать санки до праздничного ужина! – воскликнула Роза.

– Ох батюшки! Мне ж пора вытирать пыль! – спохватилась Фиби.

Горничная с хозяйкой разбежались по делам; по их сияющим лицам было сразу понятно, какой сегодня день.

Во время завтрака в столовую ввалилась ватага мальчиков с охапками остролиста, болиголова и кедровых веток.

– Сдается мне, Розочка, Бернам Вуд в полном составе пожаловал на Дансинейн Хилл![23] – сказал дядя.

Последовали приветствия, взаимные поздравления с Рождеством, а также перестрелка снежками. Затем дети дружно принялись украшать старый дом, где Кэмпбеллы вот уже много лет собирались для рождественского ужина.

– За этой красотищей я забрался «к черту на рога», как любит выражаться Бен, повешу ее сюда, будет последний штрих! – заявил Чарли, прилаживая зеленый пучок к люстре в главной гостиной.

– Очень красиво! – похвалила Роза, раскладывая на каминной полке блестящие веточки остролиста.

– Красота в омеле не главное! Главное, что всякий, кто под ней окажется, получит поцелуй – хочет он того или нет! Не правда ли, дамы? – игриво сказал Принц, поглядывая на девочек, которые на всякий случай отошли подальше от опасного растения.

– Меня ты не поймаешь! – твердо сказала Роза.

– Еще посмотрим!

– А я бы, пожалуй, поцеловал Фиби! – задумчиво сказал Уилл, рассмешив всех важным тоном.

– Какой милый! Я и не возражаю! – с материнской нежностью откликнулась Фиби, от чего храбрость мгновенно покинула маленького кавалера.

– «О, ветка омелы!» – пропела Роза.

– «О, ветка омелы!» – подхватили мальчики, и, прекратив перешучиваться, дети исполнили всеми любимую печальную балладу.

Роза успела опробовать новые коньки до ужина. Ее первый урок проходил в бухте, которая, будто специально для такого случая, успела покрыться льдом.

Сначала Роза часто падала и порядком утомилась, но у нее было целых шесть учителей, и она быстро научилась держаться на ногах; затем, вполне довольная собой, не менее десяти раз съехала с горы на «Амазонке», как назвала свои салазки.

Когда Роза с небольшим опозданием спустилась к ужину, щеки ее были почти так же красны, как ягоды остролиста, украшавшего стены, а кудри аккуратно уложены умелыми руками Фиби.

– О, какой нездоровый цвет лица! Больно видеть! – запричитала тетушка Майра.

– Хорошо, хоть сегодня разрешил принарядиться! От Алека с его причудами всего можно ждать… – добавила тетушка Клара, довольная тем, что на голубом шелковом платье Розы было целых три оборки.

– Роза умная девочка, и у нее свои, крайне разумные, взгляды! – заметила тетушка Джейн.

Ей было приятно видеть, как Роза заботливо подает ее сыну Маку козырек, чтобы защитить глаза от яркого огня.

«Вот бы у меня была такая дочка, Джем тоже гордился бы ей!» – подумала тетушка Джесси, а затем устыдилась – у нее четыре замечательных мальчика, разве этого мало?

Тетушка Изобиллия питала слабость к чепчикам и, по случаю Рождества, надела поистине роскошный головной убор – кружевное великолепие, обильно украшенное желтыми, похожими на веселых бабочек бантиками. При ходьбе рюши колыхались, бантики топорщились, а ленточки развевались так, что «оболтусы» долго не могли оправиться от смеха. Арчи пришлось затолкать их за занавеску и держать там, пока приступ не прошел. По счастью, тетушка Изобиллия была слишком занята ужином и ничего вокруг не замечала.

Дядюшка Мак привел с собой Фан Си. Старшие мальчики, как обычно, благодушно подтрунивали над молодым китайцем. Фан сильно изменился за последние полгода, он был коротко острижен и одет по американской моде, и английский его заметно улучшился. Только желтоватый цвет кожи и раскосые глаза резко выделялись на фоне светловолосых Кэмпбеллов. Уилл оговорился и назвал китайца «тайфун» вместо «тайкун». К крайнему неудовольствию Фан Си, прозвище сразу же прилипло.

Тетушке Идиллии помогли спуститься в гостиную – она никогда не пропускала семейные рождественские ужины и теперь, умиротворенно улыбаясь, сидела во главе стола. Дядя Алек занял место рядом с ней, а дядя Мак составил компанию тетушке Изобиллии на другом конце.

– Я почти не завтракал и целый день изо всех сил нагуливал аппетит, но вряд ли смогу все попробовать – разве что расстегнуть пуговицы… – пожаловался Джорди Уиллу, со вздохом взирая на обильное угощение.

– Глаза боятся, руки делают! – ответил Уилл и с упорством настоящего бойца принялся поглощать еду, горкой громоздившуюся на его тарелке.

Читателю хорошо известно, что такое рождественский ужин, поэтому не буду углубляться в описания, лучше сразу расскажу, что случилось в конце. Конец, к слову сказать, настал не скоро. Когда подали десерт, уже наступили ранние зимние сумерки, и над столом зажгли лампы. За окном кружился снег, а в теплой комнате, полной веселых людей, стало еще уютней. Арчи пребывал в особенно приподнятом расположении духа, Чарли даже поделился с Розой опасением, не наведался ли Арчи в погреб с вином.