РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

- Если вам игра доставит удовольствие.

- Доставит. Только предлагаю играть на деньги. Небольшие, исключительно ради острых ощущений. Не против?

- Не против.

- Скажем, по леопарду за игру?

- По леопарду?! – глаза у Томаса полезли на лоб.

Леопард соответствовал пяти английским шиллингам, недельному заработку искусного ремесленника.

- Только ради острых ощущений. – повторила графиня, - Сам посуди, юноша: я старая, мозги и так плохо работают, да ещё настойка их затуманивает. Соглашайся, леопард-другой у меня найдётся выигрыш заплатить. Тебе – прибыток, мне – забава.

- Ладно, по леопарду, так по леопарду. – уступил Томас.

Морщинистое тёмное личико озарилось триумфальной улыбкой. Старушенция укзала Томасу на шахматный набор. Лучник поставил доску на тонконогий столик перед креслом графини.

- Твои фигуры серебряные. – она дождалась, пока Томас сделает первый ход и добавила хищно, - Будет больно. Очень больно.

6

Из обители святой Доркас Хуктон ускользнул на диво гладко. Никем не замеченный, он прокрался в каморку, где были свалены для раздачи бедным разнообразные обноски, и выбрался на улицу. Старая графиня, лицемерно сетуя на слабость ума, ободрала Томаса, как липку, облегчив на целых семь леопардов, но Томас по ним не горевал. Он узнал имя святого с авиньонской фрески. Теперь бы ещё из Монпелье улизнуть. Стены города высоки и хорошо охраняются, нечего и думать о том, чтобы спуститься с них. Следовательно, остаются городские ворота, но они откроются лишь на рассвете.

Томас плотнее закутался в плащ. Хоть дождь и прекратился, мокрая брусчатка блестела в свете фонарей, подвешенных у входов в дома. Надо найти местечко, где можно было бы дождаться утра, не опасаясь ищущих Томаса стражников.

- Солдат, сведущий в латыни. – насмешливо произнёс кто-то за спиной, - Чудо из чудес.

Томас обернулся. В живот ему были направлены вилы, которые держал студент-ирландец Кин.

- Ножик, наверно, с тобой. – прищурился школяр, - Тем не менее, мне кажется у тебя шансов получить вилы в брюхо больше, чем у меня твой ножик в горло.

- Я не хочу тебя убивать.

- Приятно слышать. Мне было бы досадно умереть до заутрени.

- Брось вилы.

- Они мне не мешают. – ухмыльнулся Кин, - Наоборот, являются подтверждением моей мудрости и прозорливости.

- С чего бы?

- Остальные весь день мотались, высунув языки, по городу, как потерявшие след гончие, а я предположил, что ты в обители святой Доркас и, как видишь, оказался прав. Разве я не умничка?

- Умничка. – согласился Хуктон, - Только зачем ты товарищей направил в сторону от обители святой Доркас, умничка?

- Когда это?

- Собственными ушами слышал, как ты орал товарищам, что я по крыше бегу к капитулу.

- А, было. – признал студиозус, - Ну, так награда за тебя одна, а нас много. Зачем делиться? Подержал пару минут вилы – пару месяцев потом можно не отказывать в пиве, вине и женских ласках.

- У меня предложение получше.

- Любопытно. Развлечения здесь дороговаты. Всё-таки, половина городского населения – лица духовного звания. Кстати, вот чего я никак в толк не возьму, так это причин дороговизны на услуги распутных девок. Казалось бы, от клиентов отбоя нет, цены должны падать, а они, наоборот, ползут вверх, как на дрожжах.

- Брось свою ковырялку, помоги мне убраться из города, и я выплачу тебе столько, что ты год будешь переползать с одной шлюшки на другую, в перерывах наливаясь лучшим вином, какое только можно достать за деньги…

- Твоя женщина схвачена. – перебил его ирландец.

Томас похолодел:

- Что?

- Её задержали на северных воротах с тремя людьми и мальчишкой. Роланд де Веррек и его бойцы.

Томас чертыхнулся:

- Ты знаешь, где она?

- По слухам, рыцарь-недотрога повёз её в Тулузу. Но слухам верить – сам понимаешь. В таверне Аиста чего только не болтают. В прошлом году прошла сплетня, что в день святого Арнульфа состоится конец света, а мы всё ещё дышим. Как думаешь, этот де Веррек, правда, девственник?

- Не знаю, не проверял.

- Во даёт парень… А с виду нормальный и рожа смазливая.

Томас прислонился спиной к стене обители и закрыл глаза. Женевьеву сцапали. Опять. Когда он увидел её впервые, она сидела в темнице, дожидаясь казни на костре по обвинению в бегарской ереси. Хуктон длинно выругался.

- Богохульствовать нехорошо. – высказался Кин.

Томас устало бросил ирландцу:

- А я вот сейчас отберу у тебя вилы и в глотку тебе забью. Это будет хорошо?

- Нет. – спокойно ответствовал тот, - Нехорошо и чрезвычайно опрометчиво, потому что с вилами в глотке я буду тебе бесполезен.

Томас открыл глаза и воззрился на Кина с интересом:

- Ты что же, решил мне помочь?

- Мой папаша – глава клана, причём, я его третий сын, то есть мной он дорожит, как куском конского навоза. Поэтому он припомнил поверье, что Господь благоволит к семействам, в которых есть священники, и сдал меня в попы. Моего желания папаша не спрашивал. Старшие братья сражаются, они – мужчины, а я буду не пойми кто. Так что, коль найдётся добрый самаритянин, который снабдит меня щитом, кольчугой и мечом, мы с ним поладим. Мысль ясна?

Томас подозрительно осведомился: