Rossija (reload game)

Мне пора. Я сделал бы ЭТО сразу после вашего завтрашнего отъезда, но мне нужна еще пара дней, чтобы закончить с делами: вычитать корректуру своей статьи для "Научного обозрения" об открытии у пчел - вы не поверите, Ватсон! - самого настоящего "языка жестов", сжечь кое-какие бумаги, из другого улья, и осушить бутылку очень редкого Chateau Lafite-Rothschild. Старые знатоки сравнивают его с "вином кометы". Обычно после вина у меня начинается страшная изжога - но на сей раз она мне не грозит.

Он взял кочергу и поворошил угли в камине.

- Мое завещание лежит у "Стерлинга и сыновей". Вы - мой единственный наследник, Ватсон. Возможно, вы удивитесь, но после смерти Майкрофта я стал весьма состоятельным человеком. Вы всю жизнь много и тяжело работали, причем занимались нелюбимым делом. Попробуйте получить от денег хотя бы немножечко удовольствия. Пообещайте мне это. И еще - не продавайте попугая. Возьмите его себе. Вот увидите, он скрасит ваш досуг.

Ватсон поразмыслил над новостями.

- Хорошо, я попробую, - наконец сказал он. - Но раз уж вы заговорили об удовольствии - удовлетворите мое любопытство до конца. Если граф написал в письме правду - почему наш мир не похож на те "три круга", что он нам напророчил?

- Потому что в той шахматной партии оставался один непредусмотренный им ход: перевернуть доску со всеми фигурами. Начиная с той, на которую граф так усиленно намекал. Тут он, кстати, сам себя перехитрил. Он оставил очень... - Холмс пощелкал пальцами, подбирая слово, - толстую подсказку о том, в какой именно стране придет к власти их ставленник. Именно для того, чтоб мы не поверили: "Не может же он вот так выдать свои планы!" Но к тому моменту Майкрофт и так уже знал многое, почти всё...

- Кажется, даже я догадался, - тяжело кивнул Ватсон. - "Империи, порванные на лоскуты"? Там тоже была амальгама?

- Нет. Пули были обычные. Его перевезли в резиденцию губернатора. И там оказали медицинскую помощь.

- Это я понять могу. Но то, что последовало дальше...

- Иначе было никак. Граф не зря ненавидел и опасался Киплинга, узнав себя в Нагайне: "Сидите и не двигайтесь. Я еще не готова. Если вы шевельнетесь, я ужалю его. Если вы не шевельнетесь, я тоже ужалю".

Вот и - шевельнулись. Чтобы обезвредить ядовитые деревья, хитро спрятанные в лесу, пришлось сжечь весь лес. Даже несколько лесов. В общем, нашлись двое... думаю, вы догадались, о ком я говорю, Ватсон... кому хватило на это решимости.

И, глядя остановившимися глазами на синеватые угарные огоньки над углями, он медленно продекламировал:

То ли хлор, то ли, может, уже и зарин.

Миномет на земле, а в руке парабеллум.

Аспирин, сахарин, маргарин, стеарин

и пространства, где черное видится белым.

Холмс замолчал; Ватсон ошеломленно воззрился на него:

- И всё это сотворили они?! Вдвоем?!

- По сути дела - да. Они грамотно запустили автокаталитический процесс. Всем остальным ничего не осталось, кроме как последовать за ними.

И потом, Большая война открывает большие возможности для Большой чистки элиты. Майкрофт провел ее весьма элегантно: всем тем джентльменам был предоставлен выбор: отправиться либо в окопы, либо на виселицу, якобы за шпионаж: "Каждое яйцо кобры - это та же кобра". В детали он меня не посвящал - и слава Богу.

...Воцарилось долгое-предолгое молчание.

- Прошу прощения, Ватсон, - прервал его наконец Холмс, - но вам придется некоторое время побыть наедине с собственными мыслями: мне пора принять лекарство, - и привычным движением закатал рукав.

"Это я еще рассказал вам не всё, Ватсон, - взохнул он про себя, когда боль попятилась на пару шагов, - но с вас и этого хватит! Кое в чем вы, мой бедный друг, при всем своем жизненном опыте и осведомленности об изнанке жизни, сохранили поразительную незамутненность - достойную какого-нибудь булочника из Крауч-Энда. И есть вещи, которых этот ваш внутренний булочник не переварил бы никогда. Например, ТЕ ПЕРЕГОВОРЫ..."

Он и сам невольно зажмурился. Вспомнилась темнота, беспросветная подземная тьма. Луч искусственного света, идущего неведомо откуда. И освещенное им лицо - страшное, голое, покойницки-бледное лицо человеческого существа давно вымершей расы.

Глаза того были наполовину затянуты желтоватой пленкой. Заостренные уши - покрыты седым, вылезающим мехом:

- СЕМЬЯ ИСПОЛЬЗУЕТ ЛЮДЕЙ, КАК ЕЙ УГОДНО. НО СЕМЬЯ НЕ ЗАНИМАЕТСЯ ДЕЛАМИ ЛЮДЕЙ. ТАК БЫЛО. ТАК ЕСТЬ. ТАК БУДЕТ...

ТОТ, КОГО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ГРАФОМ МОНТЕНЕГРО, СНОВА ЗАНЯЛСЯ ДЕЛАМИ ЛЮДЕЙ. ЭТО СТАНОВИТСЯ УТОМИТЕЛЬНЫМ...

МЫ НЕ БЛАГОСЛОВЛЯЕМ ЕГО. ТЕХ, КТО ПОШЕЛ С НИМ, МЫ НЕ БЛАГОСЛОВЛЯЕМ ТОЖЕ. СЕМЬЯ НЕ НАКАЖЕТ ВАС ЗА НИХ...

ТЕПЕРЬ - ИДИТЕ.