Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Утилитарный дух и принципы контроля за учебным процессом проникали в Баварию как из соседней Австрии, так и из Франции, оказавшей большое влияние на реформы первых лет существования королевства. Именно эти преобразования позволили обновить баварские университеты и вывести их в число лидеров в Германии. Таким образом, как подчеркивалось в ЖМНП, баварский опыт показал пример успешно проведенной государством образовательной реформы: «В конце прошедшего столетия учебные заведения в Баварии были еще в таком худом состоянии, что далеко отставали от училищ Северной Германии. С начала же нынешнего столетия образование в Баварии развилось, укрепилось, быстро распространилось и ныне является в цветущем состоянии. При короле Максимилиане Иосифе призванием знаменитых мужей и проложен был путь самостоятельным понятиям… Люди, известные педагогическими сведениями, составили новый план для учебных заведений, по приведении коего в действие все предметы учебной части озарились лучшим светом. Суммы, приобретенные от упразднившихся монастырей, составили капитал, предназначенный для жалования учителям, университеты приведены в устройство, основанная в 1759 г. Академия наук усовершенствована и штат ее увеличен до 80000 флоринов».[1308]

Крупнейшим университетом Баварии являлся Мюнхенский, причем статистические обзоры о немецких университетах в ЖМНП ставили его по количеству студентов на первое место в Германии второй половины 1820-х – начала 1830-х гг. (в 1830 г. их число превышало две тысячи!),[1309] отмечая, впрочем, что потом началось их уменьшение, а лидерство перешло к Берлину[1310]. С нескрываемым восхищением описывали в ЖМНП специально возведенное для Мюнхенского университета великолепное здание, «едва ли не превосходящее изяществом все посвященные для той цели заведения»:[1311] его библиотеку, обширные лекционные залы, химический и физический кабинеты и др., видимо подспудно сравнивая с новыми зданиями российских университетов, строившимися в те же годы, и подразумевая возможности их улучшения.

Наряду с внешним великолепием в статьях отмечалось и во внутренней жизни Мюнхенского университета культивирование ценностей науки, что сближало его с «классическим» идеалом. Так, лекции, расположенные преимущественно по утрам, специально оставляли профессорам и студентам вечерние часы для научных занятий. Почти все преподаватели, замечал автор опубликованного в 1842 г. обзора, читали лекции по собственным учебным книгам или тетрадям. С. П. Шевырев критически взирал на одного из профессоров, диктовавшего на лекциях свою уже опубликованную книгу (советуя лучше выпустить ее дешевое издание для студентов), зато хвалил другого за «замечательный дар импровизации», так что «лекцию, которая вся состояла из одних фактов, он говорил, не имея перед собою ни клочка записок».[1312] Вполне в гумбольдтовском духе выглядело отмеченное авторами привлечение к чтению лекций в Мюнхене членов Академии наук. Отличные отзывы заслужили и научно-вспомогательные учреждения при университете: астрономическая обсерватория, оптический и математическо-механический институты.[1313]

И, конечно, сами ученые авторитеты Мюнхенского университета удостаивались в русской прессе высокой оценки, и не только из-за своих научных трудов, но и благодаря воздействию на публику, на общественное мнение. Типичным служит отзыв о ботанике Мартиусе: он «обладает искусством – выведенные многотрудными исследованиями результаты изустно или письменно излагать ясно и увлекательно». Среди других знаменитостей университета в ЖМНП называли филолога-эллиниста Тирша, предпринимавшего экспедиции в Грецию, физика Штейнгеля, одного из изобретателей телеграфа. Неизменное внимание обращалось на фигуру Йозефа Гёрреса (1776–1848), профессора истории, идейного главу «германской партии преобразователей, которая хотела восстановить государство средних веков», и одного из наиболее влиятельных католических публицистов своего времени[1314]. К заслугам Гёрреса относилось издание им древненемецкой поэтической литературы, в том числе песней мейстерзингеров и сказания о Лоэнгрине, значительно повлиявших на увлечение рыцарской романтикой в немецком обществе и культуре XIX в.

Венцом же славы Мюнхена был Ф. В. Шеллинг, который читал здесь лекции с момента открытия университета. Можно по справедливости сказать, что именно его присутствие привлекало сюда значительную часть студентов. Так, в 1835 г. ЖМНП сообщал, что среди 162 предметов, преподаваемых в Мюнхенском университете, «знаменитый Шеллинг читает лекции о мифологии, и… имеет постоянно до 500 человек слушателей, а иногда и более».[1315] «Хотя лета его уже становятся преклонны, он еще бодр, речи его сильны и ясны, взор оживлен духовным огнем», – говорилось в другом обзоре, где Шеллинга называли самым выдающимся ученым современной Германии, «глубоким гением, основавшим новую систему Философии».[1316]