Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Насколько успешно функционировала построенная в Гёттингене система, показали годы, последовавшие за основанием, когда университет пережил невиданный взлет, принесший ему славу лучшего в Германии. «Все ради интересов чести и пользы», – так формулировал Мюнхгаузен основы своей «университетской морали».[577] Его усилия позволили приглашать на кафедры талантливых, известных в своих областях ученых, назначая им щедрое жалование и, что более важно, предоставляя им в дальнейшем все условия для успешной научной работы в Гёттингене. Раньше многих людей своего времени Мюнхгаузену стало ясно, что слава университета держится не столько на блестящих именах, сколько на создаваемой вокруг него инфраструктуре науки. Регулярные субсидии университету позволили приобрести лучшее учебное оборудование, построить анатомический театр, физический, химический, минералогический кабинеты, а позднее обсерваторию и первую в Германии женскую клинику – «повивальный дом» (Accouchierhaus), а главное, сформировать библиотеку, которая уже через несколько десятилетий представляла собой уникальное, если не лучшее в Германии, университетское книжное собрание. К книгам Гёттингенской библиотеки имели свободный доступ не только профессора, но и студенты, что было весьма необычно для университетов XVIII в., а еще необычнее было то, что все они могли уносить книги домой. Помещения библиотеки с их уходящими к потолку бесконечными книжными полками, куда взбирались по специальным приставным лестницам, были гордостью Гёттингена. Здесь, как писал один из профессоров, в своей области науки можно было «плавать, как лебедь в озере», и неудивительно, что ради возможности иметь такие условия для работы поток ученых в Гёттинген никогда не иссякал.

Успехи науки и преподавания, достигнутые в Гёттингене, были тесно связаны с текущей общественной жизнью и потребностями времени. В этом смысле университет вполне отвечал задачам, которые ставила эпоха Просвещения, – обучать практически полезным знаниям, которые могли затем использоваться для усовершенствования самого общества. Программа преподавания в Гёттингене была значительно обновлена и в особенности расширена на философском факультете, науки которого здесь в противоположность традиции впервые перестали быть лишь подготовительными к слушанию лекций других факультетов, но приобрели столь же высокий ранг и значение в глазах просвещенного слушателя.

На первое место среди всех наук вышли общественно-политические дисциплины: на юридическом факультете – государственное право, на философском – изучение экономики, финансов, географии, народонаселения разных стран, которое, благодаря трудам гёттингенских профессоров Г. Ахенваля и А. Л. Шлёцера, дало здесь начало новой науке о государстве – статистике.[578] Но и другие науки преподавались в Гёттингене в ином, чем прежде, практическом ключе. Например, лекции по физике читал замечательный немецкий ученый и просветитель, издатель афоризмов, надолго переживших свое время, Г. К. Лихтенберг, и эти лекции были построены так, чтобы вызвать у слушателей живой интерес к окружающему их миру, а для этого сопровождались демонстрациями многочисленных опытов. Профессор восточных языков И. Д. Михаэлис изучал и трактовал на своих лекциях мир Ветхого Завета настолько глубоко, что в 1761 г. смог снабдить экспедицию на Ближний Восток детально разработанной анкетой с практическими указаниями, как и где вести исследования.[579]

Даже преподавание классических языков и древностей поднялось в Гёттингене на новую высоту Его вел с 1763 г. один из самых знаменитых гёттингенских ученых Христиан Готлоб Гейне (1729–1812), который разработал для своих занятий особую форму – филологический семинар, рассматриваемый историками как прародитель всех университетских семинаров XIX в. Целью занятий являлось через античные тексты достичь живого, творческого общения с классическими писателями, представляющими высшие образцы искусства, актуальные как раньше, так и теперь, поскольку они помогают развить понимание и вкус к прекрасному в литературе.[580] В начале XIX в. Гейне был избран иностранным членом Парижской Академии наук, и его учение об античной эстетике использовалось при изучении произведений искусства, вывезенных французскими войсками из Италии. Известность Гейне была поистине европейской, как отмечал учившийся у него русский общественный деятель Александр Тургенев: «Отечество Гейне не Германия, а вся просвещенная Европа. Он гражданин мира, а не одного Гёттингена».[581] К этому нужно добавить, что с 1770 г. Гейне бессменно исполнял обязанности секретаря Гёттингенского ученого общества, издавал газету «Гёттингенские ученые ведомости», а также служил директором университетской библиотеки, для которой разработал систему каталогов и внимательно следил за пополнением библиотеки всеми научными новинками.[582]