Россия, которая могла быть

Во первых – вся торговля русских земель с Западной Европой, и транзитная торговля с другими странами, оказывается в руках тверских государей.

Во вторых, в этом случае в состав Великой Тверии войдут северные территории Новгородской республики, с их пушниной и серебром.

И сделать это будет, отметим, достаточно легко – провинциальные земли Новгородской республики не слишком лояльны к метрополии – Псков только и ждет случая, чтобы отделиться, другие территории периодически восстают против наместников. Таким образом, ждать, что в случае осады и взятия Новгорода в провинции соберется ополчение – как в Московском государстве в Смуту 1603–1612 г.г., и двинется изгонять захватчиков, не приходиться.

В нашей истории, именно эти факторы помогли Ивану III покорить Великий Новгород, когда ни одно восстание «гордостью вознесшихся» новгородцев не было поддержано другими частями республики, а Псков активно помогал московскому государю. К тому же Новгород весьма зависим от поставок хлеба с «низовых» русских земель, контролируемого как раз Тверью.

Имея более-менее надежный тыл – в лице относительно дружественной Литвы, Тверь осуществляет завоевание Новгорода уже в начале XV века.

Более раннее присоединение Новгорода имело бы два весьма важных последствия.

Во первых – русское государство получает непосредственный выход к Балтике, и возможность установления тесных отношений с западной Европой на несколько столетий раньше, нежели в реальности.

Тем более, что есть основания думать, что тверские государи не стали бы уничтожать потенциал Великого Новгорода, не стали бы разорять его купечество, и изгонять оттуда иностранцев – как это сделал Иоанн III, совершив крупнейшую, и по большому счету – единственную ошибку своего царствования.

Во вторых, что не менее важно – русские начали бы проникновение за «Камень» (Урал) намного раньше, нежели в нашей реальности. Правда, это был бы другой путь – северный: напомним, что в сферу влияния Новгородской республики входили территории за Уралом до Оби.

И русские городки и остроги возникают в северной Сибири уже в XV веке.

К 80 г.г. XVI века – годы, когда Ермак начал свои походы, землепроходцы доходят уже до Енисея и даже дальше. На побережье Ледовитого океана и по течению рек, возникают все новые города – соперники легендарной Мангазеи.

Сибирские меха, дававшие четвертую часть доходов московской казны, оказываются в казне тверской, пусть и не в таких объемах, но заметно раньше.

И это в течении долгого времени – без особой борьбы с Сибирским ханством, более того – практически не входя с ним в соприкосновение.

У зауральских татар слишком мало сил, чтобы снаряжать серьезные карательные экспедиции в северную тайгу. Конечно, время от времени стычки происходят, но все остается на уровне обычных пограничных конфликтов.

Окончательно подчинив себе все русские княжества, Русь-Тверия со временем побеждает Казанское и Астраханское ханства. Может быть, несколько позже, а может быть, чуть раньше.

Для удобства будем считать, что это произошло тогда же, когда и в реальности – в середине 50-х годов XVI века.

Это, наряду с уже имеющимися позициями на севере Сибири, позволяет быстро разгромить и Сибирское ханство.

Таким образом, к концу XVI века положение русского государства (вернее, русского государства северо-востока), геополитически – как модно сейчас выражаться, заметно лучше, нежели Руси Московской на тот же момент.

Потенциал Новгорода не уничтожен, что способствует более высокому уровню развития культуры и торговли, поволжские ханства покорены, Сибирь – уже более ста лет входит в сферу влияния Твери, и существует беспрепятственный доступ к рудным богатствам Урала и бескрайним землям до самого Тихого океана.

Конечно, остаются проблемы – те же, что и в реальности.

Крымчаки по прежнему атакуют южные границы Великого княжества Тверского, которое все чаще называют просто – Русь. Правда, чтобы взять столицу его, им нужно пройти куда большее расстояние, так что и в этом смысле положение нашего государства куда благоприятнее.

Остается и проблема взаимоотношений с Западной Русью, вернее – с Великим княжеством Литовским.

Раньше или позже, при провозглашении идеи «Тверь – третий Рим» или без оного, но тверские князья и их интеллектуальное окружение выдвигают идею объединения под своей властью всех земель погибшей Киевской Руси.

При этом надо иметь ввиду что, вполне возможно, из-за изменения персоналий на литовском троне – во всяком случае, именно князь Ягайло на свет бы уж точно не появился (или появился бы князь с этим же именем, но то был бы совершенно другой человек), уния между Великим княжеством Литовским и Польшей могла и не состоятся.

И тогда литовские князья и племена неизбежно приняли бы православие и, следовательно, к началу XV века оформились бы два больших государства – православных и претендующих на господство над всей Русью.

В этом случае не исключено даже, что унию польско-литовскую, заменила бы уния литовско-тверская.