Россия, которая могла быть

Оценивая его перспективы, Буровский, профессор-историк, обычно более чем вольно обращающийся с историей, заявляет, что «Этот вариант совершенно не отличается от того, который реализовался…Различие только в названии государства и его столицы…Жили бы мы в Тверии…»(281) – точной копии нелюбимой им Московии. «Разница?» – риторически вопрошает он.

Так ли все однозначно?

Для начала рассмотрим вопрос – когда и как это могло произойти?

Историческая развилка имела бы место, самое позднее, в первое десятилетие XIII веке. Во всяком случае – не позже 1328 года, когда Иван Калита окончательно стал первым среди русских князей, закрепив за собой ярлык Великого князя Владимирского.

Он чаще прочих князей ездил в Орду с дарами, всячески угождал ханам, снискав себе там немало сторонников. Наконец, ему было передано право сбора дани. Кроме того князь получил возможность давления на соперников – князей с помощью этого права.

Но куда более важным было то, что в течении более чем 40 лет Московское княжество было избавлено от крупных татарских нашествий.

Этому, впрочем, способствовало и то, что в Золотой орде начался период почти непрерывных междоусобиц. «Татарам» стало просто не до крупных походов против своих вассалов.

Предположим, что по ряду причин Ивану Калите не удается заручиться именно в тот момент поддержкой ордынских владык.

Позже это уже не имеет значения – в Орде начинается период долголетней смуты, и Сарай не имеет возможности активно вмешиваться в русские дела.

И в этих условиях, стремление тверских князей действовать не столько хитрость, дипломатией и «смиренной мудростью», сколько силой оружия, вполне могло оказаться более эффективным.

Кроме того, Тверь защищена еще, до некоторой степени, и расстояниями.

Какую бы политику она начала проводить.

Вот как комментирует ситуацию на Северо-Востоке Руси историк начала XX века Георгий Федотов в своем знаковом эссе «Россия и свобода»

Есть одна область средневековой Руси, где влияние татарства ощущается сильнее, – сперва почти точка на карте, потом все расплывающееся пятно, которое за два столетия покрывает всю Восточную Русь. Это Москва, «собирательница» земли русской. Обязанная своим возвышением прежде всего татарофильской и предательской политике своих первых князей, Москва, благодаря ей, обеспечивает мир и безопасность своей территории, привлекает этим рабочее население и переманивает к себе митрополитов. Благословление Церкви, теперь национализирующейся, освящает успехи сомнительной дипломатии. Митрополиты, из русских людей и подданных московского князя, начинают отожествлять свое служение с интересами московской политики. Церковь еще стоит над государством, она ведет государство в лице митрополита Алексия (наш Ришелье), управляя им. Национальное освобождение уже не за горами. Чтобы ускорить его, готовы с легким сердцем жертвовать элементарной справедливостью и завещанными из древности основами христианского общежития. Захваты территорий, вероломные аресты князей-соперников совершаются при поддержке церковных угроз и интердиктов. В самой московской земле вводятся татарские порядки в управлении, суде, сборе дани.»

Простим либерального историка «Серебряного века» полагавшего видимо что «зачистка» Лангедока задолго до эпохи Калиты или Бургундии – двумя веками позже чем то существенно отличались от политики московских князей, да и вообще – вряд ли данные «политтехнологии» были чем-то необычным для тогдашней Руси. Скорее, как уже говорилось, вопрос стоял о том – кто их будет применять?

Однако, было бы одно весьма важное отличие – Тверь имела бы относительно неплохие отношения с Литвой. Конечно, в данной варианте истории, когда Великое княжество Тверское стало бы соперником Литвы в борьбе за русские земли, эти отношения были бы куда хуже, чем в реальности, когда Тверь поддерживалась Вильно как противовес Москве. Но все же не столь напряженными, как с Московским княжеством.

Итак, примерно до XV века развитие событий не очень отличалось бы от реально сбывшегося – разве что, быть может, было бы несколько меньше крови.

Но потом, когда Тверь окончательно становится господствующей силой на Руси, ситуация начинает развиваться в ином направлении.

И главное отличие – после ликвидации ордынской зависимости, объединения под великокняжеской властью владимирских и суздальских земель, и подчинения Московского княжества, основным направлением для Тверии – на первом этапе во всяком случае, стало бы не западное или южное, и даже не восточное направления, а северное. А именно – подчинение «Господина Великого Новгорода».

В самом деле – борьба с Великим княжеством Литовским требует большого напряжения сил и средств. Завоевание Рязани не сулит особых выгод, а княжество это – тоже достаточно сильное и воинственное.

На юге, степях за Тулой и Серпуховым – в Диком Поле господствует конница крымских и ногайских ханов.

А вот подчинение новгородских земель обойдется куда меньшей кровью, суля при этом огромные богатства.

И в самом деле – выгоды от подобной экспансии просто не поддаются исчислению.