Ролевик: Хоккеист / "Лёд"

   Джастифай удивленно поднял брови, но кружку поднял без задержки. Тяжело звякнуло толстое, мутное от возраста стекло.

   - За победу!

* * *

   Март, 29-е,03:40

   - Проснитесь, мистер Руа, проснитесь и пойте...

   Патрик с трудом открывает глаза, пытаясь понять, проснулся ли он или это лишь странное продолжение сна. В комнате темно - настолько, что нельзя рассмотреть ни одной детали интерьера. Нельзя понять даже, находится ли он в своей комнате в общежитии клуба или попал куда-то еще.

   - Вы звали нас, месье Руа, Святой Патрик, - этот голос уже другой, доносится откуда-то слева. Говорит по-французски.

   - Национальный франко-канадский герой, - по-английски добавляет первый голос - справа.

   Голоса звучат пугающе странно: кажется, что говорят дети и вместе с тем - взрослые люди, почти старики. Руа садится на постели, оглядывается. Темнота беспросветна, ничего не разглядеть. Даже осязание - ощущение кровати под телом, простыни, одеяла - кажется туманным, размытым.

   - Кто здесь? - спрашивает Руа темноту. Голоса смеются.

   - Это мы. Ты же звал нас? Вот мы и пришли, - ответил француз.

   - Ты ведь не многих зовешь в гости, Пэт! Ну же, напрягись! - англичанин подначивает, издевается.

   Теперь он узнает эти голоса. Причудливо искаженные, они все же похожи на те, что он слышал раньше.

   - Вы - Ибежи, Божественные Близнецы. Да, я звал вас.

   - Хорошо, мистер Руа, очень хорошо! - смеется англичанин. - теперь можно узнать, зачем вы нас вызывали? Наше время дорого, не можем просто так сидеть и болтать с каждым.

   - Это не я, - Патрик чувствует, как о волнения сдавливает грудь. - Это вы, вы меня выбрали. Вы постоянно являлись мне.

   - Печально, но факт, - подтвердил француз.

   - Не вижу ничего печального, - возразил англичанин.

   - Деймиен, - обратился Руа, повернув голову вправо. - Ты дал мне заклятье. Из-за него я напал на хоккеиста.

   - Напал? - рассмеялся Каинде. - Мне показалось, что ты защищался. И заклятие тут ни при чем.

   - Нет, - упрямо мотнул головой Патрик. - После удара я вспомнил что-то,.. что разъярило меня.

   - Ярость - чувство живого человека, - вдруг вмешался Таэбо. - Разве ты не этого хотел?

   - Я... - Руа запнулся, - я не знаю.

   - Не знаешь, - согласился Каинде. - И не узнаешь, пока не пробудишься. Как может непроклюнувшийся цыпленок судит о мире, глядя лишь на тени, проступающие сквозь его скорлупу?

   - Но как же хоккей? Меня дисквалифицируют!

   - И что? Ты будешь жить! Позволь себе стать снова целым, завершенным! Исцелившаяся душа исцелит и тело. Ты обновишься и избавишься от цепей, которые сковывают твою плоть, а с ней - и разум. Ты перестанешь быть невольником, без права и свободы. Познав же свободу и обретя право, ты сможешь выбрать. Ты даже сможешь снова играть в хоккей. И это будет твой путь, а не путь, который тебе предопределили.

   - Но я же видел, вы показывали мне... Кубок... И Жак Плант...

   - Я ничего тебе не показывал и ничего у тебя не просил, - неожиданно резко ответил Каинде.

   - Я просил, - вмешался Таэбо. - И сейчас просьбы своей не отменяю. Это сложный, неочевидный путь. Но он единственный. Все остальные ведут к гибели. Сейчас я предлагаю тебе броситься в реку, в бурлящий поток полный порогов и перекатов. Но прошу лишь потому, что ты больше других готов к этому - даже если сам не осознаешь того.

   - Козмо, - Патрик повернулся влево. - Я должен найти Джен.

   - Я сказал тебе все. Больше мне добавить нечего.

   - Зато мне есть, - голос Каинде, кажется, стал сильнее, громче. - С нашего первого разговора я предлагал тебе определиться, что важнее - личное или общее, свое или чужое. Твои близкие, твоя свобода - или интересы организации, которая примет тебя только как робота, бессловесного и бесправного? Что бы сделали с игроком-агентом, окажись он на твоем месте? Что сделали с Циммером? Его дисквалифицировали на один матч. Тебя же изгонят из Лиги. Ты уже проиграл, Патрик. Ты уже проиграл.

   - Нет, еще ничего не решено. Твои шансы все еще велики. Нужный человек, оказавшись в нужное время в нужном месте...

   - Ничего не изменит, - перебил Каинде. - Only the right man in the wrong place can make all the difference in the world. В хоккее ты заперт, и чем дольше не вырвешься, тем хуже будет. Где твоя сила воли? Все что мешает тебе изменить ситуацию - это твой страх перемен. Пойми только это: противостоять страху легко, потому что страх, лишь часть тебя. Целое с легкостью победит часть, большее поглотит меньшее. Прими это и освободись. Позволь страху пройти через тебя и сквозь тебя. И когда он уйдет - обрати свой внутренний взор на его путь. И там, где был страх, не останется ничего. Останешься только ты.

   Патрик прижимает ладони к вискам, зажмуривается до боли в веках. Но голоса не отступают, они все еще рядом.

   - Мы не уйдем, Патрик, - словно извиняясь, говорит Таэбо.

   - Мы не можем уйти, - давит Каинде. - Настало время сделать выбор. Сейчас ты встанешь на один из путей, и второй закроется для тебя навсегда. Навсегда, слышишь?

   - Я должен вернуть Джен!