Читаем Роковая ошибка княгини (СИ) полностью

А разве Вера не предупреждала вчера, что Владимирцев ни с кем не разговаривает, кроме своего единственного посетителя, князя Волконского? Одно это заставило Александру обрадовано улыбнуться. Хорошо ещё, что Владимир Петрович закрыл глаза, удобно устроившись в кресле, и улыбки этой не видел. А то, как пить дать, понял бы неправильно.

"С Волконским он говорит, а я чем хуже?!" – оптимистично подумала Саша и, казалось бы, совершенно ни к месту спросила:

– Сколько вам лет?

От такой наглости Владимирцев даже глаза открыл, с недоумением уставившись на свою новую сиделку – прехорошенькую девушку, надо отметить! Беда была лишь в том, что он в её участии не нуждался, а иначе, где-нибудь в другой жизни, они непременно поладили бы, это точно.

– Что, прости? – переспросил Владимир Петрович, думая, что ослышался. Предыдущие медсёстры, ни одна на его памяти, не были столь фамильярными и бесцеремонными.

– Вы меня прекрасно слышали, – поразила очередной бестактностью эта удивительная особа. Владимирцев невольно заинтересовался, приняв потребную позу в своём инвалидном кресле, как будто восседал на приёме у какого-нибудь министра, не меньше. И окинул её суровым, оценивающим взглядом, из-под сдвинутых на переносице пшеничного цвета бровей.

Что ж, барышня, бесспорно, хороша. Среднего роста, фигуристая, и такая изящная… она облокотилась о подоконник, взявшись за него обеими руками, и была в этой её расслабленной позе некая грация – Владимирцев невольно залюбовался, но тотчас же прогнал наваждение прочь. Ещё чего не хватало! И нарочито грубо произнёс:

– Бог ты мой, ну и манеры!

– О-о, я это в последнее время слышу всё чаще и чаще! – согласилась Александра и мягко улыбнулась, чуть склонив голову на плечо. Волосы, заплетённые в косу, свесились вниз, и солнце, бившее ей в спину, золотило вьющиеся пряди. Зрелище получилось поистине волшебным, но Владимирцева девичьей красотой было уже не пронять, он лучше других знал, чего всё это на самом деле стоило, и какие лживые натуры крылись порой под миловидным личиком. – А вы, тем временем, не ответили, и это тоже невежливо. Мне простительно, я простолюдинка, а вы-то, кажется, дворянин. Так сколько? Не больше двадцати пяти, ведь так?

– К чему эти вопросы? – хмуро спросил Владимир Петрович. – Посмотри в моей карте, если так интересно!

– Непременно посмотрю, – пообещала Александра, с тоской отметив это самое "ты", болезненно резанувшее слух вот уже в который раз. – А это я к тому, что вам, драгоценный мой Владимир Петрович, рано умирать в таком возрасте. Так что, будьте спокойны, над вашим бренным телом в анатомическом отделении студенты издеваться не будут! Ну, в ближайшие лет сорок, по крайней мере.

Он невесело усмехнулся, не глядя на неё. Очевидно, имел собственное мнение на этот счёт. И больше ни слова не сказал.

"Всё, – поняла Александра, – теперь он будет молчать!"

И перешла в наступление:

– Позвольте осмотреть вашу рану.

Владимирцева как хлыстом ударили – он резко выпрямился в своём кресле, ощутив вдруг острый приступ стыда и противной беспомощности от осознания того, что придётся раздеваться перед этой молоденькой девчонкой-медсестрой.

– Не позволю! – решительно сказал он и на всякий случай скрестил руки на груди, как будто опасаясь, что Александра набросится на него и начнёт раздевать силой.

– Вам нужно сменить перевязку, – как можно мягче сказала она, еле сдерживаясь, чтобы не высказать этому упрямцу всё, что она думает, сопроводив свои горячие высказывания хорошенькой затрещиной. В случае с младшим братом это всегда срабатывало, но от осознания того, что ей действительно пришла в голову мысль поднять руку на инвалида и героя войны, Александре сделалось не по себе.

– Обойдусь! – всё так же упрямо гнул своё Владимирцев.

– Я вас уверяю, это не займёт много времени! И практически безболезненно. Я умею, – на всякий случай добавила она.

– Моя старая перевязка меня вполне устраивает!

– Владимир Петрович, кому вы делаете хуже? – вздохнув, спросила Александра.

– Послушай, милая, как тебя там, я не нуждаюсь в твоих сомнительных услугах медсестры, а в услугах сиделки и подавно! – жёстко, резко и грубо произнёс он.

"Чёртовы дворяне, – подумала Александра с тоской, – с кем поведёшься, как говорится. У Волконского, что ли, научился? Имя он моё не запомнил, как же! И перевязка его устраивает, поглядите-ка на него! Какие мы независимые и гордые, чёрт бы его побрал!"

Получить такой отпор было обидно. И Александра, почувствовав, как неприятно защипало в уголках глаз, собралась уйти, чтобы не разрыдаться от досады, чего Владимирцев, видимо, и добивался своим никуда не годным поведением. Но вовремя она сдержала свой порыв, заметив бурые пятна, проступившие на его груди сквозь плотную ткань рубашки.

Так и есть, рана открылась и начала кровоточить. Наверное, неудачно повернулся во сне. И теперь Александра всё равно не ушла бы никуда, тут уж Владимирцев мог говорить что угодно, её это больше не волновало.

Единственное, что занимало все её мысли, так это его рана, вновь начавшая кровоточить.

Перейти на страницу:

Похожие книги