Роковая ошибка княгини (СИ)

– Миша, послушай! Всё это было большой ошибкой, о которой я уже тысячу раз пожалел! Мне безумно стыдно за самого себя, но я готов понести наказание! Только, умоляю, оставь в покое Александру! Это… это просто низко, использовать её, чтобы отыграться на мне за Ксению!

Мишель ни на секунду и в мыслях не допускал подобной подлости, но позлить Авдеева страсть как хотелось! Отрадно было наблюдать, как побледнело его лицо, как губы задрожали в невероятном волнении.

"А он и впрямь её любит, надо же", – отметил Мишель и едва ли не улыбнулся по этому поводу. Потом спохватился, что улыбаться этому мерзавцу явно не стоит, и в последний момент сменил улыбку на усмешку.

– Все мы когда-нибудь поступаем низко, Серёжа! – по-дружески похлопав его по плечу, сказал Мишель. – Ни ты, ни я не исключение…

– Я убью тебя, Волконский! – клятвенно пообещал Серёжа, не забыв грозно сжать кулаки. – Только тронь её, и я тебя убью!

Мишеля эта угроза лишь позабавила.

– Сколько угодно, Авдеев. А теперь, прошу, позволь мне уйти, мне нужно найти полковника Герберта!

Сказать, что Сергей был в ужасе – не сказать ничего. Этот бездушный мерзавец собирался отобрать у него его Сашеньку! Собирался использовать её, подло и грязно, чтобы отомстить таким образом за поруганную честь Ксении Митрофановой! Да была бы ещё она, эта честь! Можно подумать, он, Авдеев, был первым, с кем она…

Но Сашу, в любом случае, нельзя было давать в обиду. Она ведь такая невинная, такая добрая! А это чудовище вполне в силах сломать её жизнь, и ещё сделает это с огромным удовольствием, чёртов мерзавец! Вне себя от ярости, Сергей направился прямиком к своей возлюбленной, которая премило беседовала с Антоном Голицыном за бокалом шампанского. Это Авдеева тоже покоробило: да с какой стати она так со всеми ними любезничает?! С Волконским они терпеть друг друга не могли, а теперь, видите ли, танцевали как ни в чём не бывало! А Голицын?! Этот-то с чего вдруг за неё увивается? Всем известно, что он давно и безнадёжно влюблён в одну-единственную Митрофанову – всем, кроме самой Ксении. И зачем этому ветренику сдалась его бедная Сашенька?

– Друзья мои, добрый вечер! – радушно произнёс Авдеев, остановившись возле дивана. Обидным показалось то, что они шутили и смеялись вместе, но тут же замолчали, стоило Сергею подойти. – Надеюсь, я не помешал вам?

– Разумеется, нет, Серёжа, – ответил за двоих Голицын, похлопав по мягкому сиденью рядом с собой. – Присядь, отдохни! Может, хочешь шампанского? Элла сегодня на высоте, сухой закон на неё, похоже, не распространяется!

– Да, шампанское мне сейчас не помешает, – согласился Сергей, но как только он собрался присесть, Александра тотчас встала и, не глядя на него, произнесла:

– Господа, прошу меня извинить. Я совсем забыла, что обещала маменьке не задерживаться этим вечером. Рада была повидаться, Антон Васильевич! – начисто проигнорировав опешившего Сергея, она сделала Голицыну реверанс на прощанье и удалилась.

– Да как, чёрт возьми, это понимать?! – возмущённый до глубины души, воскликнул Авдеев. – Она что, не заметила моего присутствия?!

Голицын только ухмыльнулся и, пригубив игристого шампанского, равнодушно пожал плечами.

– Господь всемогущий, Волконский наверняка рассказал ей… – догадался Сергей, схватившись за голову. – Но… это низко! Он же офицер, чёрт возьми, а не дворовая девка, чтобы опускаться до досужих сплетен! Как он посмел?!

– Он?! – фыркнул Голицын. – Я тебя умоляю, Серёжа! Он не стал бы этого делать ни за что на свете! Нашлись, видать, у тебя другие завистники.

– Ты? – предположил Сергей, ожидавший удара в спину от кого угодно.

– Я?! Да ты рехнулся? Делать мне больше нечего, как рассказывать о твоих похождениях! – обиженный, что друг посмел уличить его в подобной подлости, Антон отвернулся, продолжая потягивать шампанское. Он искал взглядом Ксению среди гостей, но не находил, и это его беспокоило. Где она сейчас? Найти бы её, утешить…

Что ж, в утешениях нуждалась не только она. Саша, например, тоже не отказалась бы от хорошей порции дружеской заботы. Но, увы, никому не было до неё дела. Волконский тем и занимался, что старательно выводил её из равновесия, а Авдеев, коего она так любила когда-то, ныне сделался ей отвратителен. А от услужливого Голицына с его болтовнёй у Саши просто болела голова!

Найдя Эллу, отдыхавшую после трёх вальсов кряду, Сашенька с покаянным видом решилась, наконец, отпроситься у неё домой.

– Милая моя Елизавета Борисовна, Лизонька, умоляю, войдите в положение! Я с ног валюсь от усталости после рабочей смены, а завтра опять вставать ни свет ни заря! Умоляю, разрешите мне идти и не держите на меня обиды! – молитвенно сложив ладошки, попросила Саша, и голос её звучал до того проникновенно, что княжна сдалась.

– Хорошо. Но прежде ты непременно должна пообещать мне ещё одну прогулку завтра!