Родом из ВДВ

Вдруг прозвучала команда строиться в коридоре. Алексей с угрюмым видом занял свое место между капитаном-штабником и старшим лейтенантом, военным переводчиком, который уже год стажировался в разведуправлении округа. «Вот у кого все понятно», – успел с досадой подумать Алексей до того, как закрепленный за их потоком представитель разведки, скупой на любое проявление мимики, эмоций и, тем более, рассуждений, начал официальное подведение итогов. По сути, оно состояло из оглашения списка попавших на Мандатную комиссию, которая должна была окончательно утвердить поступление. Если фамилия не называлась, участник навсегда выбывал из категории людей, которые когда-нибудь могут понадобиться российскому ГРУ. ГРУ рассматривает кандидатуру только раз… Когда Алексей вдруг услышал свою фамилию, его словно ужалила оса. Внутри все ожило, мир в одно мгновение перестал быть бесцветным, обрел потерянную было пестроту. Он был уверен: академия значит для него гораздо больше, чем для кого бы то ни было из других офицеров, приехавших в столицу за иной жизнью. Если для них академия – всего лишь новая ступенька по карьерной лестнице, то для него это настоящий шанс, подлинная удача, волшебный выход из заколдованного лабиринта, который он тайно от всех много лет искал. Только теперь он мог признаться себе и Але, насколько важным был этот шаг для его дальнейшей судьбы.

Когда на следующее утро капитан Артеменко доложил о прибытии на Мандатную комиссию, он удивился ее малочисленности после размаха предыдущего мероприятия. Возможно, это ощущение преследовало Алексея из-за того, что действие происходило в том же зале, казавшемся теперь полупустым. Во главе стола восседал все тот же грузный седой человек, уже не казавшийся в окружении нескольких офицеров в штатских костюмах столь лощеным, как вчера. Может быть, потому что присутствующих было вполовину меньше. Его глянец сегодня заменяла большая ручка с золотым пером, которую он между внесением коротких аккуратных записей в большую, похожую на альбом, тетрадь, держал, как царственный жезл.

– Что ж, капитан Артеменко, на ваш счет были различные мнения. Будем говорить откровенно, американец вас забраковал, но направленец по Западной Европе намерен взять к себе. Если, конечно, сумеете закончить академию.

Алексей из всего сказанного понял лишь одно: он будет учиться! Он зачислен! Ему захотелось расцеловать начальника академии. Но он молчал, преданно глядя на него немигающими глазами. Лишь несколько лет спустя он осознал, как важно было при поступлении понравиться представителю или руководителю какого-нибудь конкретного направления, выступавших в роли покупателей чужих мозгов, как на самом настоящем невольничьем рынке. Покупатели тут выглядели избалованной, переборчивой публикой, подбирающей для будущего субботнего шашлыка отборную, пахнущую свежей кровью вырезку.

3