Роботы утренней зари

— Нет, — сказал Жискар. — Я чувствую, что ты прав, и что остается только беспомощно ждать.

Глэдия почти болезненно ожидала последнего Прыжка. Они были уже достаточно близки от Солярии, чтобы видеть солнце. Всего лишь диск, кружок света, но глаза Глэдии вдруг наполнились слезами. Живя на Солярии, она никогда не думала о солнце. Просто это был вечный источник света и тепла, поднимавшийся и опускавшийся в постоянном ритме. Когда она покидала Солярию, она видела, как солнце исчезает позади, и не испытывала ничего, кроме чувства благодарности. Сейчас она молча плакала. Ей было стыдно перед собой за такую беспричинную чувствительность, но она не могла удержать слез. Она сделала усилие над собой, когда вспыхнул световой сигнал, означавший, что идет Д.Ж. Никто другой не подходил к ее кабине.

— Можно ему войти, мадам? — спросил Дэниел. — Вы, кажется, взволнованы?

— Да, я взволнована, Дэниел, но впусти его. Я думаю, он не удивится.

Но ДЖ. удивился. Во всяком случае, он вошел с улыбкой, но сразу же погасил ее, шагнул вперед и тихо сказал:

— Я приду попозже.

— Оставайтесь! — резко сказала Глэдия. — Это ничего не значит. Глупая минутная реакция.

Она шмыгнула носом и сердито вытерла глаза.

— Зачем вы пришли?

— Я хотел поговорить с вами о Солярии. Если нам повезет, мы завтра приземлимся. Но если вы не в состоянии разговаривать…

— Я вполне готова. У меня есть вопрос к вам. Почему мы сделали три Прыжка? Достаточно было бы и одного. Когда я ехала с Солярии на Аврору два столетия назад, был один. Вряд ли с тех пор техника регрессировала.

Ухмылка Д.Ж. вернулась.

— Обходной маневр. Если за нами шел аврорский корабль, я хотел сбить его с толку.

— А зачем ему следовать за нами?

— Просто подумалось, миледи. Совет уж очень жаждал по мочь. Намекнул, что аврорский корабль пойдет со мной в экспедицию на Солярию.

— Ну, что ж, это могло бы помочь.

— Возможно… если бы я был уверен, что Аврора не стоит за всем этим делом. Я прямо сказал Совету, что обойдусь и без них, только с вами.

Он указал пальцем на Глэдию.

— Но ведь Совет мог послать корабль и против моего желания, просто из доброты, верно? Ну, вот, а я не хотел этого. Мне и так достаточно хлопот, а тут еще каждую минуту оглядывайся нервно. Вот я и затруднил преследование. Итак, что вы знаете о Солярии?

— Я же столько раз вам говорила: ничего! Прошло два столетия.

— Поговорим насчет психологии соляриан. За два столетия она не могла измениться. Скажите почему они бросили свою планету?

— Как я слышала, — спокойно ответила Глэдия, — численность населения постоянно снижалась. Видимо, играли роль малая рождаемость и преждевременная смерть.

— Для нас это звучит разумно?

— Конечно. Рождаемость там всегда была низкой. По солярианским обычаям оплодотворение происходит нелепо, будь оно естественное, искусственное или эктогенетическое.

— У вас не было детей, мадам?

— На Солярии — нет.

— А что насчет преждевременной смерти?

— Я могу только догадываться. Я полагаю, она возрастала из ощущения провала. Солярия явно не состоялась, хотя соляриане вкладывали много эмоционального пыла в устройство идеального общества — не только лучшего, чем когда-либо было во Вселенной, но даже более близкого к идеалу, чем в любом Внешнем Мире.

— Вы хотите сказать, что Солярия умирала от коллективного разрыва сердца ее народа?

— Да, если вы хотите выразить это в насмешливой форме, — недовольно сказала Глэдия.

Д.Ж. повел плечами.

— Похоже, что вы сказали именно это. Но они в самом деле ушли. Куда? Как они будут жить?

— Не знаю.

— Но, мадам Глэдия, нам известно, что соляриане привыкли к огромным поместьям, к обслуживанию многими тысячами роботов, так что каждый солярианин был почти полностью изолирован. Если они покинули Солярию, где они найдут такое общество, которое одобрит их образ жизни? Может, они ушли на Внешний Мир?

— Нет, насколько мне известно, но они со мной не советовались.

— Могли они сами найти новую планету? Если так, ее пришлось бы благоустраивать самим. Могли они быть готовы к этому?

— Не знаю.

— Может, на самом деле они не уходили?

— Как я понимаю, Солярия, по всем признакам, опустела?

— Какие это признаки?

— Прерваны все межпланетные коммуникации, прекращены все радиопередачи с планеты.

— Откуда вы это знаете?

— Это сообщалось по аврорским новостям.

— А! Сообщалось! А не мог кто-то соврать?

— А зачем?

— Чтобы наши корабли попали в засаду и были уничтожены.

— Это смешно, Диджи.

Ее голос стал более резким.

— Что выиграют космониты, разрушив с такими увертками два торговых корабля?

— Но что-то же уничтожило два поселенческих корабля на пустой планете, на якобы пустой. Как вы это объясните?

— Я не могу. Я предполагаю, что мы идем на Солярию как раз для того, чтобы найти объяснение.

Д. Ж. серьезно взглянул на нее.

— Сможете ли вы проводить меня в тот район планеты, где вы жили?

— В мое поместье?

Она была ошеломлена.

— Разве вам не хотелось бы снова увидеть его?

Сердце Глэдии забилось сильнее.

— Да, хотелось бы. Но почему вы хотите именно туда?