Роботы утренней зари

— Я обратил внимание на ваши усы. Это обычно на Авроре?

— Нет. Надеюсь, что будет. Многие мужские лица можно усилить и улучшить искусным дизайном лицевых волос, и такой дизайн — часть моей профессии. На планете Паллас лицевые волосы обычны, но там их красят. Каждый волос красится отдельно в разный цвет, чтобы получилась смесь. Но это глупость. Краски со временем изменяются, и усы выглядят ужасно. Но все-таки это лучше, чем лицевая лысина. Голое лицо крайне непривлекательно. Эту фразу я сам придумал и пользуюсь ею в разговоре с потенциальным клиентом. Она действует весьма эффективно. Женщины могут обойтись без лицевых волос, поскольку пользуются гримом. На планете…

Его быстрая спокойная речь действовала гипнотически, так же как и его манера смотреть с подкупающей искренностью. Бейли пришлось почти физически встряхнуться.

— Вы — роботехник? — спросил он.

Гремионис выглядел испуганным и чуточку смущенным тем, что его прервали на полуслове.

— Нет, отнюдь. Я пользуюсь роботами, как все, но не знаю, что у них внутри. Меня это и не интересует.

— Но вы живете на территории Института Роботехники.

— А почему мне не жить тут?

— Если вы не роботехник…

Гремионис сделал гримасу.

— Это же глупо! Когда Институт еще только проектировался, здесь предполагалось автономное общество. Собственный транспорт, свои мастерские для его ремонта, свои роботы для работы в мастерских, свои врачи, свои строители. Персонал живет здесь, и если он хочет иметь личного художника, то вот Сантирикс Гремионис живет тоже здесь. Разве у меня плохая профессия, и я не должен жить здесь?

— Я этого не говорил.

Гремионис отвернулся, все еще чувствуя обиду, и нажал кнопку, а затем, изучив многоцветную четырехугольную полосу, щелкнул пальцами. С потолка спустился шар и повис в метре от их голов, затем раскрылся, как дольки апельсина, и внутри его заиграли краски, послышалась музыка. То и другое смешивалось так искусно, что ошеломленный Бейли скоро перестал отличать цвет от звука. Окна затемнились, сегменты стали ярче.

— Не слишком ярко? — спросил Гремионис.

— Нет, — поколебавшись, ответил Бейли.

— Это для фона. Я подобрал мягкую комбинацию, чтобы легче было разговаривать в цивилизованной манере.

Затем он быстро добавил: — Перейдем к делу?

Бейли отвел таза от этой штуки — Гремионис не назвал ее — с некоторым усилием и сказал:

— Да, если позволите.

— Вы обвинили меня в том, что я что-то сделал, что привело к гибели этого робота Джандера.

— Я расследую обстоятельства его гибели.

— Но в связи с этим вы упомянули меня. И вы только что спросили, не роботехник ли я. Я понимаю, что у вас на уме: вы пытаетесь приписать мне какие-то знания роботехники и построить дело против меня как… как приканчивателя робота.

— Могли бы сказать — убийцы.

— Робота нельзя убить. Но в любом случае, я не приканчивал его, не убивал: назовите, как хотите. Я вам сказал: я не роботехник. Я ничего не знаю о роботах. Как вы могли даже подумать…

— Я должен расследовать все связи, мистер Гремионис. Джандер принадлежал Глэдии, а вы дружны с ней. Вот связь.

— У нее может быть куча друзей. Какая же это связь?

— Вы утверждаете, что никогда не видели Джандера, бывая у Глэдии?

— Нет, ни разу!

— Вы не знали, что у нее есть человекоподобный робот?

— Нет!

— Она никогда не упоминала о нем?

— У нее полон дом роботов. Самых обычных. Она никогда не говорила, что имеет что-то еще.

— Прекрасно. У меня нет причин, пока, предполагать, что это неправда.

— Тогда скажите это Глэдии. Вот из-за этого я и хотел вас видеть. Просить вас об этом. Настаивать.

— Разве у Глэдии есть причины думать иначе?

— Конечно. Вы отравили ее мысли. Вы спрашивали ее обо мне в связи с этим делом, и она решила… она не уверена… Во всяком случае, она вызвала меня сегодня утром и спросила, не сделал ли я что-нибудь с роботом. Я говорил вам.

— Вы отрицали?

— Ясное дело! Отрицал со всей убедительностью, потому что я и в самом деле ничего такого не делал. Но я не могу ее убедить, и хочу, чтобы это сделали вы. Скажите ей, что, по вашему мнению, я здесь ни при чем. Вы должны сказать ей это, потому что не можете без всяких причин портить мою репутацию. Я сообщу о вас.

— Кому?.

— Комитету Личной Защиты. В Совет. Глава Института — близкий друг самого Председателя, и я уже делал ему полный отчет об этом деле. Я не стал ждать, понимаете. Я стал действовать.

Гремионис потряс головой, как бы показывая свою решительность, но, судя по мягкости лица, делал это без большого убеждения. — Видите ли, здесь не Земля. Мы здесь защищены. Это у вас, с вашей перенаселенностью, люди живут в ульях, в муравейниках. Вы толкаете друг друга, душите друг друга, и это у вас в порядке вещей. Одна жизнь или миллион — какая разница?

— Вы явно читали исторические романы, — сказал Бейли, стараясь не показать недовольства.

— Конечно, читал, и там написано так, как оно есть. Иначе и не может быть на планете с миллиардами жителей. А на Авроре ценится каждая жизнь. Физически нас защищают наши роботы, поэтому у нас никогда не бывает нападений и убийств.

— Если не считать убийства Джандера.