Роботы-мстители

— Сказал: «Спасибо», взял деньги и ушел. Ты не думай, я все спланировал: сколько на еду, сколько за жилье, где и за сколько учиться буду, где работать, даже на машину осталось. Я и квартиру сам снял. Моя девочка была очень рада, змея. Пока я туда-сюда, возвращаюсь — ни денег, ни документов. И девочка пропала, как и не было ее. Она, оказывается, с дружком все заранее рассчитала — ободрали меня и смылись. Так я и остался ни с чем. К отцу идти — да лучше утопиться, чем с таким балансом являться. Зажил я самостоятельной жизнью, и ничего, жив пока. Другие-то и половины того, что я имел, сроду не имели. Да что там, десятой части. Я не жалуюсь, я радуюсь, что я хоть в детстве пожил, как человек. Здоровье у меня есть, образование элитное — что еще надо? На харч и шмотки всегда заработаю. А вот с девчонками мне не везет. Как началась неправильно моя любовь шальная, так все и дальше катится. Вот и Лильен сбежала, а я к ней со всей душой, на полном серьезе. Куда там…

— Если ты из-за девчонки в дело ввязался, — мрачно сказал Рыбак, — можешь идти, тебя никто не держит.

— Ты что?! — испугался Звон. — Я? Я с вами до последнего буду. Я себе доказать хочу, что я могу. Даже если нас всех повяжут, я…

— Тьфу, тьфу, тьфу! — суеверно заплевался через плечо Рыбак. — Замолчал бы ты лучше!

— Просто, — оскалил зубы Звон, — тогда во всех газетах пропечатают, кто я по-настоящему, и все поверят. Мне, — с неожиданной тоской он посмотрел на Чару, — никто не верит. Никто. Что я могу что-то в самом деле. А я могу. Мне только с девчатами не везет. Меня, должно быть, запрограммировали на облом. Отец и запрограммировал. Может, я ему отомстить хочу таким образом. Чтоб ему тошно стало.

Рыбак плюнул еще раз — уже с досады, — медленно встал и побрел на кухню, оставив Звона исповедоваться Чаре. Когда он шел по коридору, он слышал, как взлетал и прерывался голос Звона. Странный он парень, с двойной начинкой. Живет здесь, без документов, а образование имеет очень хорошее. Зарабатывает тем, что делает проекты и доклады для ребят из высшей школы, а сам никуда не поступает. Давно бы уже колледж закончил, профессию получил, а он все без дела болтается. Ничего до конца не доводит, хотя может. Глупо все это, глупо. «А ты как сам подставился, — прозвучал некий внутренний голос, очень похожий на его собственный, — тебе уже каждый встречный и поперечный в лицо говорит, что ты скоро сдохнешь. Тебе лет-то сколько?» «Пусть, — упрямо ответил Рыбак, — никто не смеет мне указывать, что делать. Я сам сделал свой выбор. Когда захочу, тогда и помру — я хозяин своей жизни. Захочу — удавлюсь, захочу — с крыши брошусь. Но я тоже хочу доказать, что я — Рыбак, больной, с гнилыми легкими, тоже кое-что могу и являюсь хозяином не только своей, но и ваших жизней! Завтра повеселимся вместе! Спокойной ночи, централы!»

Думая так, Рыбак тихо-тихо шел, буквально плелся вдоль стены, затаившись на грани света из кухни. Там тоже звучали голоса. Это Гильза изливала наболевшее Косе. Похоже, это был вечер исповедей, как то часто и бывает на рубеже, отделяющем прошлое от будущего, когда люди стремятся друг к другу и рассказывают свою жизнь, чтобы проститься с нею.

— Вот вы по тусовкам разъезжали, а я сидела дома, читала книги да сочиняла. Я так хотела, чтобы мои мечты сбылись, — Гильза шмыгнула носом. Потом, помолчав, спросила: — Коса, а ты не звонила своему парню?

— Зачем? — голос Косы звучал как-то отстраненно. — Он поймет все сам, зачем надрывать ему сердце. Он был хороший парень, но прошлое умерло, его не вернуть. Теперь каждый из нас сам по себе. Достаточно того, что я любила его…

— Вот, — опять всхлипнула Гильза, — а Фосфор надо мной посмеялся. Я год к нему бегала, веру из-за него сменила, а он… Обещал меня научить любви, а сам все время врал. С Лильен-то сразу сошелся, а про меня тут же забыл. А Лильен и рада, вцепилась в него. Сестры так не поступают! Одно слово — Лильентэ, жена бога смерти и сама смерть. Сколько горя она принесла в нашу семью и сколько еще принесет…

— Это в тебе говорят боль и обида. Она красивая, не то что мы.

— Она роковая. Есть такие — кто с ними связался, обречен на гибель…

Рыбак выполз на свет, чтобы не быть застигнутым за подслушиванием. Коса и Гильза сидели за столом визави и цедили питьевую воду из одной бутылки. Услышав его, они одновременно вскинули головы:

— Рыбак…

— Я тут, — извиняющимся тоном начал Рыбак, — уснуть не могу. Вот и подумал, что… Впрочем, все это ерунда. Знаешь, Гильза, если бы мы встретились с тобой года на полтора пораньше, я бы не раздумывая обучил тебя любви. А сейчас… ну какой из меня друг. Так, видимость одна…

Неожиданная улыбка осветила лицо Гильзы:

— Правда? Ты считаешь, что меня можно полюбить?

— Только так я и считаю. Я тебя уже полюбил.

Гильза прижала ладони к щекам.

— Здорово. Я тоже тебя люблю. Ты не представляешь, как сильно. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты выздоровел и никогда не страдал. Я же вижу, как тебе тяжело. Будь в моих силах, я бы все для тебя сделала, я бы жизнь за тебя отдала! Правда-правда!