Робинзон Крузо

Пришла ночь, от выпитой настойки у меня закружилась, а потом отяжелела голова, и я, не успев погасить светильники, провалился в крепкий сон. А когда проснулся, то еще долго лежал, прислушиваясь к себе: надвигается приступ болезни или нет? Но никаких признаков лихорадки не было…

Не знаю, сколько я проспал. Когда же выбрался на свет Божий и посмотрел на солнце, то понял, что было около трех пополудни. Я был бодр, зверски голоден и счастливо, словно дитя, улыбался. Это произошло 29 июня.

Глава 18 Первое путешествие по острову

30 июня

Кажется, я полностью здоров. Выбрался на охоту, но все же старался не отходить от дома далеко. Убил морскую птицу, похожую на казарку, и не решился употребить ее в пищу. Обедал черепашьими яйцами. Перед сном повторил то же лекарство, только не пил так много настойки и не вдыхал табачного дыма. Наутро почувствовал себя хуже: опять знобило, хоть и не так сильно, как прежде.

2 июля

Снова лечился табаком во всех видах, увеличил порцию настойки. Отлеживался.

3 июля

Приступов больше нет, но болезнь окончательно отступила лишь спустя несколько недель. Читал Библию.

4–11 июля

Немало времени провел на охоте, впрочем, безуспешно. Я брожу слишком близко от дома, потому что еще слаб. Лечение табаком, видимо, помогает, но я бы его никому не посоветовал: табак и впрямь способен остановить лихорадку, это правда, однако он лишает человека сил, награждает судорогами и нервной дрожью. Всему виной сырая дождливая погода…

Моя жизнь на острове снова налаживалась, хотя печальные мысли о моей злосчастной судьбе не покидали меня. Надежды на спасение больше не было никакой. Мало-помалу я снова привел хозяйство в порядок и тогда же обнаружил, как подросли и налились колосья на лужайке под холмом. Это натолкнуло меня на мысль о том, что пора бы как следует изучить мой остров. Ведь я не знал ни растений, ни животных, ни птиц, обитающих в моих владениях, и не всегда мог понять, какие из них годятся в пищу, а какие нет.

15 июля

Рано поутру я начал свое первое путешествие – отправился к той бухточке, где причаливал со своими плотами. В нее впадал широкий и шумный ручей. Пройдя вдоль извилистого русла пару миль вверх по течению, я обнаружил, что вода там пресная и чистая, – значит, прилив туда уже не достигает. Местами ручей мелел, но по его берегам раскинулись луга, покрытые влажной изумрудной травой, а на возвышенностях, где было посуше, рос дикий табак, над которым кружились колибри. Я хотел отыскать кассаву[5], из клубней которой индейцы пекут лепешки, однако не нашел. Зато повстречал агаву – растение, похожее на африканское алоэ; по своему невежеству я не знал его свойств. Немало прожив в Африке и Бразилии, я не нашел ни времени, ни желания поинтересоваться тамошней флорой и теперь горько жалел об этом. Здесь росли всевозможные пальмы, тростник, похожий на сахарный, и бамбук, но толку от этого не было, так как я опасался ядовитых растений.

Глава 19 Райский уголок

16 июля

Назавтра я вновь отправился той же дорогой. Миновал участок саванны, добрался до истоков ручья и вышел к мелколесью. Здесь я встретил дынное дерево – папайю, как называют его бразильцы, и нарубил его листьев, чтобы использовать их для приготовления мяса. Даже самая жесткая дичь, завернутая в листья папайи, часа через два становится нежной, как молодой ягненок. Меня поразило обилие виноградных лоз в этой части острова, но, зная, что свежий дикий виноград в больших количествах вредит желудку, я решил собрать его, высушить и сделать из него изюм.

В этот вечер я впервые не стал возвращаться домой и заночевал вдалеке от своей крепости. У меня гудели ноги и ныли плечи от тяжести ружья и поклажи, состоявшей из бутыли с питьевой водой, запаса еды, ножа, топорика и собранного винограда. Как и в ночь кораблекрушения, я устроился в развилке могучего дерева и отлично там выспался.

С утра я снова продолжил путешествие.

Пройдя в северном направлении около четырех миль, я свернул на запад. Передо мной внезапно открылась долина, похожая на райский сад. И хоть сердце мое щемило от грусти, я был полон тайного ликования: ведь на самом деле я – единственный хозяин всего этого великолепия! Британский лорд, владеющий родовым поместьем… Здесь высились королевские и кокосовые пальмы, пальма мауриция, которую высоко ценят индейцы; рощи плодовых деревьев, кактусы, орхидеи и множество совершенно неизвестных мне растений. Из них я знал только авокадо. Сорвав темно-зеленый плод, похожий на грушу, я с удовольствием его съел. Осторожно срезал другой плод, видом напоминающий крупный ананас без кожуры, рассек пополам – внутри на снежно-белой мякоти чернели семена, на вид вроде арбузных. Понюхал: незнакомый плод имел аромат земляники, а на вкус напоминал подслащенный лимон. Он наверняка был съедобен, и я решил набрать этих плодов, а также авокадо и винограда.