Риторика либеральной империи. Алгоритмы гуманитарного развития

Советский Кремль как продукт русского марксизма и получился таким символом Отчуждения самого по себе, оторванного от реальной природы мышления. СУЩНОСТЬ И КАНОН КРЕМЛЯ – ДОГМАТ ОТЧУЖДЕНИЯ. Кремль и есть та субстанция, которая для осуществления своей деятельности нуждается в противопоставлении чему-то иному, находящемуся вне ее, и принимает чуждую ей форму предметности. То есть, КРЕМЛЬ СОДЕРЖИТ В СЕБЕ КАК КРЕМЛЬ, ТАК И ВСЕ ТЕ ПРЕДМЕТНОСТИ, КОТОРЫЕ ЕМУ ПРОТИВОСТОЯТ (КОТОРЫЕ ОН САМ СЕБЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ).

Здесь, на пути распредмечивания русского марксизма, встает мощнейший аргумент Ницше и Хайдеггера. Аргумент о невозможности дальнейшего продвижения исторического дела мышления без интеллектуально полного решения вопроса о власти, без рефлексии власти. Ныне же, совсем по Гегелю, «отчуждение личности» выступает как онтологическое условие персональной власти, ибо только оно и есть «действование и становление, благодаря которым субстанция становится действительной», а «самость, имеющая непосредственно, то есть без отчуждения, значение себе и для себя, лишена субстанции и есть игра … бушующих стихий».

Кремлевский догмат отчуждения производит сегодня марксистскую политэкономическую действительность: бедственное экономическое положение населения, богатеющую верхушку и иные мозаичные элементы «пестрой коры реальности», которой обводит себя Кремль. ПОСТСОВЕТСКИЙ КРЕМЛЬ САМ НАСАЖДАЕТ СЕГОДНЯ КАРТИНКУ РУССКОГО МАРКСИЗМА В КАЧЕСТВЕ ВИЗУАЛЬНОГО СРЕЗА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Таково присутственное состояние власть предержащих, эксплуатирующих антропологическую технику Entausserung, отрешенности, в качестве персональной стратегии влияния.

НЕОБХОДИМ, ТАКИМ ОБРАЗОМ, НОВЫЙ КРЕМЛЬ. Постсоветский Кремль – это Кремль различия. Его обитатели самоотчуждаются в виде телевизионной картинки, которую доносят обывателю волны СМИ. Так образуется постсоветская политическая предметность переходной России, сплошь состоящая из отчужденных личностей не первой свежести отчуждения (мертвых, не способных к мышлению и принятию решений вне связи с «человеческим носителем»), как своего рода призраков-посланий власти.

НОВЫЙ КРЕМЛЬ – это, прежде всего, новая АРХИТЕКТУРА (архитектоника) Кремля. Старый Кремль – структура слоистая, структура различия. Старый Кремль, по существу, всегда пуст. Властители Старого Кремля всегда вынесены вовне силой народного гнева, любования, безразличия, одним словом, силой отчуждения. Бесплотные, безличностные духи (дух) в кабинетах Кремля самоопредмечиваются в противостоящую им реальность дел в государстве и экономике, вызывая в людях власти материальное действие по персональному самоотчуждению.

НОВЫЙ КРЕМЛЬ – это КРЕМЛЬ ТОЖДЕСТВА. Путинский набросок чертежа Нового Кремля – это эскиз семи федеральных округов, прежде всего. Замысел архитектуры Нового Кремля состоит в тождестве проекта (чертежа), графической визуализации и материального воплощения Нового Кремля вплоть до нового комплекса зданий и сооружений в Москве. Смысл тождества как такового состоит в тождестве изображения действительности и самой действительности. Смысл тождества – человеческая способность числа. Число, как совершаемое человеком действие, событие, и есть сущность отчуждения, единственно одна и «снимающая» отчуждение. Таково развитие европейского мышления, как оно остановилось на Гегеле и поддерживалось в этом состоянии Гуссерлем и Хайдеггером, удерживалось от окончательного марксистского срыва.

Процесс, за которым наблюдал и который описал Гегель, процесс, сущность которого Маркс напрасно искал вне человека, вне мышления, в некотором темном историцизме, этот процесс есть процесс исчисления человеком числа, который вместе с процессом говорения человеком слова, образует единую сущность человека. Исчисление человеком числа есть не меньшая, если не большая предпосылка человеческой психики, чем говорение человеком слова. Число есть истинный предмет слова – такова изначальная структура человеческого сознания. Численность есть предметность, которая возникает из письменности (словесности) как ее собственная предметность, которая и есть действительность. Численность в качестве предметности письменности и есть действительность сама по себе, против которой не стал бы возражать и Маркс, так как численность является одновременно и «продуктом» мышления и действительностью, «солью» самой действительности, естеством естественной истории.

Архитектура как человеческое измерение реальности есть произведение численности посредством письменности, произведение числа посредством слова. Такова структура человеческого измерения, носящая гордое имя «архитектуры». Архитектура есть тело мышления, тело системы чистого разума. В численности письменность противостоит себе самой, находится в напряжении развития, посредством архитектуры.

Догмат отчуждения скрывает путь исчисления человеческого измерения.

Нужна новая архитектура новой российской власти. Новый Кремль - как не отчуждение, но число новой русской истории.