Ритмы истории

Мы уже заметили близость коммунистической и анархической идей. Анархия — безвластие, но не хаос, как ее привыкли понимать многие. В обстановке хаоса власть захватывает сильнейший, возникает диктатура преступных групп. А где власть, там уже нет анархии. Но государство — традиционное средство против беспорядка — само способствует неразберихе и самым страшным преступлениям. Отсюда и внимание теоретиков анархизма к возможности замены государства иными формами координации человеческих усилий — самоуправлением, федерализмом и т. д. Мы приведем здесь только одно из многих высказываний теоретика анархизма М. Бакунина, доказывающих, что анархизм не противостоит организованности, а только выступает против касты государственных чиновников. Бакунин считает, что после социальной революции должна возникнуть «организация общества путем свободной федерации снизу вверх рабочих союзов как индустриальных, так и земледельческих, как научных, так и союзов работников искусства и литературы, сначала в коммуну, потом федерация коммун в области, областей в нации, и наций в международный братский союз» (Бакунин М. А. Избранные сочинения. Т.5. С. 197).

В то же время большая часть направлений анархизма несет в себе идеи непримиримой классовой войны, неприятие любого соглашения с государством и предпринимателем и тем более — участия в органах власти. Однако наиболее мощные движения под знаменем анархизма проявляли в этих вопросах немалую гибкость. Так, махновцы на Украине и анархо-синдикалисты Испании во время гражданской войны входили в органы власти, а местами и руководили ими, что делало работу анархистов более продуктивной. Избавление от собственных устаревших теоретических положений свойственно анархизму, который не приемлет всяческие догмы вообще.

Еще одно течение социалистической мысли — социал-демократия — также имеет немало общего с коммунизмом и анархизмом. Прежде всего — это общая идея социальной справедливости и социальных гарантий, против нее не выступит ни анархист, ни коммунист, ни даже грамотный либерал. Общество должно предоставлять равные стартовые возможности всем своим членам.

Разнообразие социал-демократических доктрин не позволит нам здесь остановиться на каждой из них. Возьмем за образец точку зрения одного из ведущих теоретиков современной российской социал-демократии О. Румянцева, сформулированную в мае 1989-го, еще до начала его эволюции к либерализму. Румянцев выделяет ряд опорных ценностей, на уровне которых социал-демократия не отличается, например, от того же анархизма. Это гуманизм, благополучие, культура и коллективная свобода. Все эти ценности построены на фундаменте свободы.

Гуманизм рассматривается здесь как идейное раскрепощение личности; благополучная жизнь рассматривается как жизнь более свободная; культура определяет высокий уровень свободы выбора. При этом сама свобода должна существовать «для всех, а не для избранных», в чем, по мнению О. Румянцева, и состоит различие между социализмом и либерализмом (Румянцев О. Г. Об авторитарной модернизации и социал-демократической альтернативе. М., 1989. С. 10).

Создается впечатление, что иногда О. Румянцев не делает различия между требованиями, которые он предъявляет к обществу и практикой социал-демократов, оказавшихся у власти. Он провозглашает суверенитет личности, равенство возможностей в достижении благополучия, «свободный от принуждения труд, т. е. инициативное и творческое новаторство, направленное на полное самовыражение личности и эффективное обновление окружающей среды» (Там же. С.9). Воплощение в жизнь этих идей возможно лишь тогда, когда исчезнет общество управляемых и управляющих, протекционизм и социальное размежевание, пока не растворится и само государство — верховный суверен, превращающий лозунги суверенитета личности в пустые слова.

Ценности социал-демократов не совместимы с современным обществом государственности, индустриализма и жесткого социального размежевания. Почему же на практике социал-демократы стабилизируют именно это общество, и тот же О. Румянцев становится одним из творцов на редкость авторитарной конституции?[39] Как и большевистское крыло социал-демократии, ее классические представители пытаются добиться своих целей с помощью авторитарных средств. Но цель не оправдывает средства, а пожирается ими. Социал-демократы-большевики уже доказали это. В центр конкретных программ социал-демократии ставится государственное регулирование экономики, бюрократическое перераспределение богатств общества от тех, кто их заработал, к тем, кто не смог (или не захотел) заработать столько же. В этих условиях не желают работать ни те, кто отдает (а зачем, если все равно отберут неизвестно для кого), ни те, кто получает (а зачем — ведь все равно заплатят), и только огромный бюрократический аппарат методично создает иллюзию работы, что позволяет ему расширяться, поглощая все новые и новые средства.