Ритм-секция

Петра разложила содержимое папки, находившейся в пухлом конверте, что сейчас лежал на полу гостиной. Как это часто бывало с такими досье, пробелы были куда более интересны, нежели информация между ними. Чем занимался Серра между учебой в институте в Гренобле и работой в «Лионском кредите»? Куда он ездил во время своих годовых отпусков? Папка об этом умалчивала. И даже не предлагала гипотез.

Сейчас Серра жил в Париже. У него был небольшой круг друзей, двое из них являлись членами Коммунистической партии, как и он сам в свое время в Гренобле. Серра был холост, но, похоже, гетеросексуал; в папке имелся список его бывших любовниц. Петра вздрогнула. Если их имена включены сюда, то лишь потому, что кто-то предположил, что в какой-то момент в будущем они могут пригодиться. Более чем кто-либо другой, она знала, какие опасности подстерегают любителей сексуальных похождений.

Аспирантский курс Резы Мохаммеда по химическому машиностроению и химической технологии был оплачен Франко-арабским стипендиальным обществом. Оно же оплачивало его расходы на проживание, переводя небольшие ежемесячные взносы на счет студенческого хостела «Аль-Шариф» и на текущий счет в филиале банка «НатУэст» в Эрлс-Корт. Деньги за обучение Мохаммеда в Имперском колледже поступали непосредственно из «Банка Анри Лодер». Деньги же на его текущие расходы переводились в «НатУэст» из лондонского отделения Исламского промышленного банка. Это была та же схема, что и в случае Мустафы Села во время его учебы в Имперском колледже.

Франко-арабское стипендиальное общество базировалось в Париже и было учреждено Марком Серра в 1991 году. Оно ставило своей целью «содействовать лучшему взаимопониманию между французским и арабским народами, что может быть достигнуто лишь благодаря взаимному обмену перспективными студентами». Из документов в папке следовало, что обмен был односторонним. Девяносто процентов студентов были арабами, обучающимися в Европе, и только десять процентов уезжали учиться в противоположном направлении. Хотя Общество являлось французским, арабские студенты были рассеяны по всей Европе, а не только по Франции. Неизвестно, какими средствами располагало Общество, но в настоящее время оно спонсировало учебу ста тридцати пяти студентов в странах ЕС.

Петра просмотрела остаток содержимого папки. Там были фотографии Серра с директорами «Тележенекс», французской фирмы, занимавшейся разработкой систем управления ракетами. Затем был нечеткий снимок на палубе залитой солнцем лодки – окровавленная барракуда, а рядом он сам в окружении загорелых смеющихся мужчин. Это было начальство компании «Мюррей-Гардайн», канадского производителя вооружений, незаконно выпускавшего противопехотные мины на производственных мощностях своей дочерней компании в Гвадалахаре, Мексика. На другом фото, сделанном в Далласе, Серра обменивался рукопожатием с Джимом Бьюкененом, одной из шишек Национальной стрелковой ассоциации[10].

У Петры постепенно начал складываться портрет Серра. Умный, образованный, он легко вращался среди людей, завязывал контакты, не выходя из тени. Даже на фотографиях никогда не был в центре внимания. Список его знакомых впечатлял, но Петру больше интересовало то, с какой легкостью он приспосабливался к любой ситуации, в которую попадал. Серра лгал всем. Как и она. Вскоре ей стало ясно: Серра невозможно узнать, просто ознакомившись с документами папки.

* * *

Я лежу на диване и смотрю телевизор, перещелкивая каналы. Вижу игровое шоу, где конкурсанты пытаются выиграть ярко-синий хэтчбек. Вижу футбольный матч, где молодые миллионеры с плохими стрижками катаются по траве, целуя друг друга. Вижу завтрашнюю погоду. Вижу сериал «Жители Ист-Энда». Вижу программу, посвященную искусству, – молодая писательница агрессивно рассказывает о женщинах, которые становятся хозяйками своей судьбы. У нее острый, язвительный ум, и она использует его, поливая грязью мужчин. Она много говорит о самоуважении и расширении прав и возможностей; я же гадаю, не в силах понять, о чем она говорит.