Ритм-секция

Петра знала о лжи больше, чем большинство людей. Сидевший напротив нее Александер был явно не искушен в этом искусстве, что бросалось в глаза. Самое малоприятное объяснение тому, что произошло в Рио, стало выглядеть наиболее правдоподобным.

– Так что теперь происходит? – спросила она.

– Подожди. Серра – такая же зацепка, что и Марин. Он – еще одно звено нужной нам цепочки.

Петра промолчала. Инстинкт не позволил ей открыть рта. Она не сомневалась: Александер явно чего-то недоговаривает, но не могла понять, чего именно.

Тот продолжил:

– Мой тебе совет: дай себе пару дней отдыха. Залечи раны. Как я понимаю, ты все еще в боевом режиме?

– Да.

– В таком случае научись время от времени отключать его. Давай подождем, что будет дальше.

– Вы считаете, что он станет меня искать?

– Кто поручится?.. Одно можно сказать наверняка. Ты больше не в тени – и уже не просто легенда. Теперь у тебя есть лицо; ты – миф из плоти и крови.

* * *

Петра вернулась к себе, в двухкомнатную квартирку в доме между улицами Хафмун-стрит и Кларджес-стрит. Окна ее квартиры выходили на первую, вход в дом был со стороны второй. Прошло всего шесть дней с того момента, как она улетела в Нью-Йорк, чтобы стать Сьюзан Бранч. И всего две недели с тех пор, как переехала в эту квартиру.

Перед отъездом она отключила отопление, так что теперь в квартире было холодно. Поворот ручки термостата – и котел загудел. По сравнению с квартирами, в которых Петра жила в последние месяцы, эта была вполне приличной. Небольшая, но уютная, даже если и слегка безликая. Иными словами, такая же, как и большинство других квартир в этом доме. Ее квартирка принадлежала «Бриль-Мартен», бельгийской фармацевтической и химической компании, в которой якобы работала Марина Гауденци.

Свои другие жилища она вспоминала без ностальгии. Например, холодную, как могила, двухкомнатную квартиру над кафе в Остенде. Тогда был март. Дни ползли, как черепаха. Глядя на гавань и серые пятна моря и неба, Петра часами ждала, когда зазвонит телефон. Три месяца спустя стареющий владелец кафе – тот, у кого она снимала квартиру, – подтвердит ее описание полиции, но только в самых расплывчатых фразах. В конце концов, что он может сказать? Он видел ее лишь три или четыре раза. Он расскажет им, что ему о ней известно, вот только много ли? Она почти не выходила из дома. Она авансом заплатила за аренду наличными и не создавала ему проблем. Она говорила, зачем приехала в Остенде? Если честно, он не помнит.

После Остенде Петра отправилась в Берлин, где провела кошмарный месяц в убогом многоквартирном доме, населенном почти исключительно турками-иммигрантами. Из Берлина она переехала на две недели в Цюрих, где жила в окружении героиновых наркоманов и мелких воришек.

Барселона, Сараево, Марсель, Бухарест… Список был бесконечным, города сливались в памяти в одно серое пятно; их объединяло лишь ее желание поскорее из них уехать. Причем вовсе не потому, что это были непривлекательные места. Непривлекательной была жизнь, которую она была вынуждена в них вести. Ей нужно было промелькнуть, но не быть увиденной, запечатлеться в чьей-то памяти как смутный образ, а не как живой человек. В одиночестве она ждала инструкций.

Поезжайте в аэропорт. Вам нужно встретить пассажира с рейса «Люфтганзы» из Франкфурта. Его на нем не будет, поэтому с ближайшего платного телефона в терминале позвоните по следующему номеру. Когда вам ответят, ничего не говорите. Положите трубку. Затем вернитесь к себе домой.

Петра никогда не задавалась вопросами по поводу получаемых приказов. Если в этом безумии имелся свой метод, ей лучше о нем не знать. Иногда эти инструкции отправляли ее еще дальше. Например, на выходные в Осло или в трехдневную поездку в Милан. Но сами города не имели значения, потому что реальность везде была одинаковой: гостиничный номер, телефон, долгое ожидание, телепередачи на языке, который она не понимала.

Часто ее единственным спасителем были физические упражнения, поддерживавшие в тонусе и тело, и разум. Петра наращивала силу и гибкость, придумывала новые упражнения, чтобы занять пустые часы и избавиться от гнетущих мыслей. Увы, в этом она преуспела лишь отчасти. Петра стала одиноким скитальцем, и, как ни старалась она бороться с ними, время от времени одиночество и скука брали над ней верх. Особенно когда она задумывалась о будущем. Александер сказал ей, что в таком режиме она проживет как минимум год, если не больше. По его словам, это было необходимо, чтобы вписать личность Петры в убедительную трехмерную реальность. Выдавать себя за Петру недостаточно; она должна стать Петрой, что требует времени. Однако этот процесс длился всего шесть месяцев. Смерти Григория Исмаилова и Лионеля Леманса изменили все.

* * *

– С вами всё в порядке?