Ритм-секция

– И вы можете обосновать миллион? – поинтересовался он.

– Легко. Эта работа лично мне не нужна и неприятна. Подумайте обо мне как об адвокате, который работает на богатых клиентов, но помимо этого также ведет дела pro bono – ради общественного блага. Высокие гонорары, которые я беру с моих богатых клиентов, субсидируют мою работу pro bono. Теперь подумайте о себе как о богатом клиенте. Это не слишком сложно. Вы похожи на такого клиента.

Серра одарил ее колючим взглядом, но затем улыбнулся. Не иначе как подумал, что она поддразнивает его – что отнюдь не соответствовало истине, – или же ему нравились бойкие на язык женщины.

– И где вас должны ждать эти деньги?

Петра на миг застыла в растерянности. Этот вопрос ни разу не пришел ей в голову.

– Вы о чем?

– Какой банк? Какой номер счета? Для первых пятисот тысяч долларов?

* * *

Я покупаю одежду в «Джозефе», и я вовсе не в восторге от этого, потому что покупаю ее для Марины. Она носит хорошо сшитые шмотки. Она любит черный цвет, она носит костюмы, она носит дизайнерские вещи. Не то что Стефани или Петра. Эти двое отдают предпочтение неряшливым шмоткам – пожалуй, единственное, что есть у них общего. Помимо их общего тела.

Тощая кассирша проводит по терминалу кредиткой, выданной на имя Марины Гауденци. Сумма составляет тысячу четыреста восемнадцать фунтов. Абсурд, честное слово. Это все равно что затребовать миллион долларов за убийство бизнесмена. Или разрешить кому-то трахнуть тебя за восемьдесят фунтов.

Когда я – Марина, я незамужняя швейцарка, католичка, мне тридцать один год, хотя из-за моего образа жизни мне можно дать все сорок. У меня две сестры – старшая и младшая. У меня есть диплом химика, и я люблю классическую музыку, особенно Сибелиуса. Я также люблю парусный спорт; ему меня обучил мой отец, у которого на Женевском озере была яхта. По-английски я говорю с тем же акцентом, что и Петра. В отличие от последней я обожаю пользоваться духами, моей неизменной «Шанелью».

Продавщица кладет мою одежду в два пакета. Я по глазам вижу, что не нравлюсь ей. Это взаимно. Она – сноб и считает, что, несмотря на деньги, которые я только что потратила, мне здесь не место. Я не возражаю, потому что она права. Это строго территория Марины. Мне же трудно быть ею, и я уже начала игнорировать некоторые стороны ее личности. Она не употребляет алкоголь, я же иногда его пью. Моя вспыльчивость иногда побеждает ее самообладание. Что касается Сибелиуса, то время от времени я не прочь послушать его музыку, но не так часто, как песни групп «Рэйдиохед» или «Мэник стрит причерз», что совершенно не в духе Марины Гауденци.

Выхожу из магазина; в каждой руке у меня по пакету. Я не совсем уверена, кто я, когда иду по тротуару, но я точно знаю: одежда, которую я несу, принадлежит кому-то еще.

* * *