Ripresa allegro mosso

– …но пусть это не волнует никого из вас. Можете писать какие угодно отчеты. Мы сами позаботимся, чтобы лишняя информация не дошла до неправильных людей. Вообще забудьте, что вас ожидает дома. Здесь и сейчас вы находитесь в Хёнконе, и мы примем любые меры для вашей защиты, включая предоставление постоянного гражданства, если потребуется. И еще: мы намеренно свели вместе людей из совершенно разных культур, чтобы вы смогли взглянуть на мир шире, чем доступно большинству. Я уверена, у вас не возникнет серьезных проблем в отношениях, хотя притереться друг к другу, возможно, окажется непросто.

– Вопрос, дэйя Карина! – Таня подняла руку, словно школьница на уроке. – Можно?

– Разумеется.

– Мочь ли я рассказать другие ученики о… – она замялась.

– Говори на камиссе, госпожа Таня. У тебя еще появится возможность вдоволь напрактиковаться в кваре с лингвистическими модулями.

– Спасибо, госпожа Мураций, – ставрийка переключилась на родной язык. – Можно ли рассказывать о способностях дэйи Винтаре другим людям?

– Нет. На территории Хёнкона действует закон об охране тайны личности. Запрещено выяснять и распространять о человеке любые сведения, которые он сам не захотел сделать общедоступными. Службе безопасности и медикам известны необходимые детали, остальным – незачем.

Ставрийка кивнула. Фуоко почувствовала, что слегка расслабляется. Ну ладно, если из посторонних знают только двое, жить еще можно. Лишь бы трепаться не стали налево и направо.

– Зато можно с восторгом описывать, какой я обаятельный и привлекательный! – встрял белобрысый Палек. – И что девушки могут ходить ко мне в гости в любое время.

– И что он женат – тоже рассказывайте, – Риса бросила на брата ироничный взгляд. – И что клеится к каждой девице в пределах досягаемости. Прямо мабороси какой-то! В нашей древней мифологии – уродливый горный дух, преследующий женщин, чтобы насильно оплодотворить их, – пояснила ректор остальным. – В моем мире женщины в отличие от паллиек не имеют замыкающего маточного сфинктера и не способны сознательно контролировать процесс зачатия. Изнасилования часто приводят к нежелательным беременностям и психологическим травмам, а потому считаются одним из наиболее тяжких преступлений против личности. Поэтому и мабороси считается весьма отвратительным созданием.

– Эй! – обиделся Палек. – Я, между прочим, еще ни разу никого не изнасиловал! Вот меня насиловали, да – помнишь бойкую девицу в Губре? Ты еще помереть не успела, кажется…

– Лика!

– Так что никакой я не мабороси и не потаскун-носильник! – закончил Палек, гордо скрещивая руки на груди и задирая нос. – Просто я обаятельный и для девушек привлекательный, а остальное – наветы клеветников. И Каси так же считает, а жене, между прочим, лучше знать! И Танечку я от орды уличных хулиганов спас, а она меня даже не поцеловала в благодарность…

– Как бы то ни было, если начнет домогаться – просто бейте между глаз, – Риса и ухом не повела. – Фучи, как себя чувствуешь?

– Да ничего вроде, – поразмыслив откликнулась Фуоко. О том, что в желудке от голода начинает сосать все сильнее, она предпочла промолчать. Успеет еще, налопается.

– Хорошо. Фучи, Кир, я намерена попросить вас рассказать о случившемся во время перелета. Кир, я в курсе, что тебя уже выспрашивали во всех подробностях, но остальные историю не знают. Первая – Фучи, ее история короче. Фучи, начни с момента, когда подбитый самолет приводнился. Постарайся вспомнить даже мельчайшие подробности, они очень важны.

– Ну… – Фуоко еще раз бросила взгляд на ставрийцев. А дядька, между прочим, вполне симпатичный. И хвост на затылке ему идет в отличие от некоторых. И взгляд серьезный. Другие на его месте откровенно бы пялились – тонкая простыня почти не скрывает ее тело, но он даже и не думает. Или он марикон? – В общем, когда мы плюхнулись…

Она пересказала все сохранившееся в памяти, пытаясь вспоминать детали: что сказал Кир и что ответила она сама, где находились пилот и третий пассажир… Вспоминалось легко, словно крутилась в голове кинолента с хроникой. Однако когда дело дошло до последних минут, она замолчала, чувствуя, как спазм стискивает горло.

– Фучи, ты в порядке? – встревоженно осведомилась Риса.

– Д-да… – кивнула девушка. – Просто… ну, даже не знаю, как говорить. У меня руки… светиться начали…

Прежнее чувство ужаса охватило ее. С трудом перебарывая себя, она вспоминала, как тело колотило мелкой дрожью и кололо, словно электрическими разрядами, как скрутило судорогой и отбросило ухватившего ее Кириса, как из тела в стены кабины начали хлестать яркие молнии, выбивая стекла кабины и воспламеняя обшивку.

– Потом все вокруг запылало, Кир вышиб дверь ногой, схватил меня и вывалился наружу, и я все, ничего не помню, – наконец закончила она, не поднимая взгляда.

– Что-то не врубаюсь – когда я тебя из самолета выпихивал? – Кирис озадаченно почесал в затылке. – И пожара… Как мелкие молнии из тебя сыпаться начали, помню, а потом словно отрезало.