Ripresa allegro mosso

Фуоко растерянно смотрела на шумного паладара, пытаясь понять, о чем тот толкует. Вдруг спохватившись, она выдернула свои руки у Кириса и спрятала их под простыню, натянув ту на плечи, чтобы не слишком обрисовывала грудь. С одной стороны, Кира можно и не стесняться. С другой – Палек все-таки посторонний мужчина…

– Еще пару прядок? – наконец поймала она вопрос, крутящийся на кончике языка. – Что значит "еще"?

– Лика!… – предостерегающе начала Риса, но Палек уже дотянулся до Фуоко своими длинными руками.

– Ну, в комплект к имеющейся, – он ухватил Фуоко за волосы и сунул ей на глаза серую прядь. – Ага, верно: слева у тебя белые вставки пойдут, справа синие, а сверху пустим кислотно-красную…

Фуоко почти вырвала у него волоски и неверяще уставилась на них. Потом лихорадочно оглянулась. Зеркало! Где здесь зеркало?

На лоб легла горячая ласковая ладонь, и Риса осторожно погладила ее по голове.

– Фучи, – успокаивающе сказала она, отстраняя Палека, – ты изменилась. Не очень сильно изменилась, и я надеюсь, что лишь снаружи, не внутри. Пожалуйста, не волнуйся. Все хорошо.

Фуоко с надеждой заглянула в черные бездонные глаза ректора, и та мягко улыбнулась. Затем Риса подтянула поближе монитор и дотронулась где-то сбоку.

Фуоко задохнулась. Женщина, смотревшая на нее из зеркальной поверхности, выглядела совершенной старухой. Скулы торчали, глаза провалились, а щеки впали, словно у сто лет голодавшей. С левой стороны в волосах тянулись три отчетливо видимые седые пряди. Она вцепилась в монитор, и только теперь обратила внимание, какими исхудавшими и тонкими выглядят запястья и пальцы. Что с ней произошло? Почему она превратилась в старую уродину?

Как теперь жить дальше?

Девушка тихо застонала. Ее пальцы соскользнули с монитора, руки безвольно упали на постель, из глаз против воли покатились слезы. По-прежнему стоящий на коленях Кирис ухватил ее за обнажившиеся плечи и легонько встряхнул.

– Фучи! – встревоженно позвал он. – Фучи!

Он глянул на Рису, по-прежнему осторожно гладящую Фуоко по голове.

– Ей плохо! Сделай же что-нибудь! – отчаянно сказал он. – Ты же паладар, ты все можешь!

– Душевные раны лекарствами не лечатся, Кир, – покачала та головой. – Фучи сейчас…

– Я средство знаю! – решительно перебил белобрысый. – Когда девушка плачет от горя, существует ровно два способа ее утешить: купить чего-нибудь дорогостоящее или поцеловать. Магазины с шубками к местному климату не подходят, а ювелирные изделия еще не завезли. Значит, остается второе. Ну-ка, пустите меня поближе, я специалист по лобзаниям томным!

Он сунулся вперед, но Риса ткнула его в живот локтем, и неугомонный паладар, охнув, отпрянул.

– Кир… – позвала Риса. – Палек у нас балабол, но сейчас он прав, – она вытянула губы трубочкой и глазами показала на Фуоко. – Мы отойдем на пару минут. Объясни ей пока, что она маленькая дурочка и что ничего страшного не случилось.

И ректор вышла, утянув за собой упирающегося Палека и плотно прикрыв дверь.

Фуоко беспомощно посмотрела на Кириса. От смущения парень залился краской, что в сочетании с его от природы смугловатой кожей выглядело довольно забавно. И ведь он ее видит такую… такую… Она натянула простыню на голову и повернулась на бок, спиной к другу. Вот и все. Теперь Кир ее разлюбит навсегда, и правильно сделает. Кому нужна старуха?

Сильные руки ухватили ее за плечи и вернули обратно на спину. Как девушка ни сопротивлялась, Кирис сдернул с нее простыню. Поспешно скрестив руки на груди, Фуоко втянула голову в плечи.

– Кир, не смотри на меня! – жалобно попросила она, шмыгнув носом. – Пожалуйста! Я так выгляжу…

Кирис склонился, и она зажмурилась, чувствуя, как соприкасаются их губы. Она попыталась оттолкнуть парня, но слабость во всем теле не позволила. Постепенно она расслабилась и, высвободив руки, обхватила Кириса за талию, уткнулась ему головой в плечо и разревелась по настоящему.

"Запомни, Фучи, мужчины очень не любят плакс!" – вдруг словно наяву услышала она резкий поучающий голос матери. – "Никогда, слышишь, никогда не смей скулить перед мужчинами, если не хочешь, чтобы тебя бросили!"

И в самом деле, что с ней? Почему она хнычет как маленькая девчонка, у которой отобрали куклу? Она шмыгнула носом в последний раз и принялась размеренно дышать сквозь стиснутые зубы. Помогло. Уже через несколько секунд она отцепилась от парня и упала обратно на подушки, вытирая зареванное лицо уголком простыни.

– Фучи, все в порядке, – твердо сказал Кирис. – Просто расслабься. Когда меня не пускали, я гхаш знает что думал – что тебе руку или ногу оторвало или, – он ухмыльнулся, – что рога на макушке выросли. Подумаешь, волосы побелели! Тебе даже идет.

– Правда? – глупо спросила Фуоко, но тут же спохватилась. – Кир, посмотри на меня!

Она полностью отбросила простыню и нагой вытянулась на кровати. Словно чужим взором, она окидывала торчащие ребра и тазовые кости, опавшие груди, истончавшие бедра и голени… Старый шрам от волюты на левой груди побелел и выделяется на коже грубым белым пятном. Ужас. Просто ужас.