Ринкитинк в Стране Оз

Когда незваные гости убрались восвояси, королева приказала доставить к ней Ингу и Ринкитинка и развязать их. Они были страшно опечалены таким поворотом событий — от жестокой хозяйки не приходилось ждать добра. Инга успел, правда, посоветоваться с белой жемчужиной, которая велела ему мужаться и терпеть и пообещала, что в скором времени всё переменится к лучшему. Эти слова несколько утешили Ингу, и потому он смог глядеть в глаза королеве Кор гордо и смело.

— Ну что, юноша, — весело начала королева, довольная своим успехом, — ты неплохо подшутил над моим бедным мужем и до смерти напугал его. Но я готова простить тебе эту шалость. Я назначаю тебя моим пажом, и ты всегда должен быть готов оказывать мне любые услуги. И мой тебе совет: постарайся слушаться и выполнять все мои капризы беспрекословно. Когда мне перечат, я сержусь и делаюсь очень противной. А в таких случаях кого-то ожидает порка. Ты меня понял?

Инга поклонился, но промолчал. Тогда она обратилась к Ринкитинку:

— Что касается тебя, я ещё не решила, как с тобой поступить. Ты слишком толст и неповоротлив, чтобы работать в поле. Но, может, я буду использовать тебя в качестве подушки для булавок.

— Что? — в ужасе вскричал Ринкитинк. — Неужели Вы намерены втыкать булавки и иголки в повелителя Гилгода?

— А почему бы и нет? — удивилась королева. — Ты толстый, как подушка, и когда мне понадобится иголочка или булавочка, я кликну тебя. — Она громко засмеялась своей жутковатой шутке и спросила: — А щекотки ты боишься?

Щекотки Ринкитинк боялся как огня. Он простонал и покачал головой.

— Я с удовольствием пощекотала бы тебе пятки пером, — продолжала неумолимая королева. — А ну-ка сними башмаки.

— Ваше Величество! — простонал бедняга Ринкитинк. — Позвольте мне развлечь Вас как-то иначе. Я могу сплясать или спеть песню.

— Правда? — усмехнулась королева. — Ну ладно, спой песню, только весёлую. Хотя ты, кажется, не в самом весёлом настроении?

— Нет, нет, Ваше Величество! Я весел, я очень весел! — поспешно возразил Ринкитинк, пытаясь любой ценой избежать щекотки. Но на его полной, румяной физиономии был написан такой неподдельный ужас, что в сочетании с жаркими уверениями в весёлости это создавало комический эффект.

— Тогда пой! — распорядилась королева, получавшая от всего этого огромное удовольствие.

Ринкитинк с облегчением вздохнул и прокашлялся. Он подавил подступавшие к горлу рыдания и запел, сначала тихо, потом все громче и громче:

В зоопарке тигрёнок жил в просторной клетке,
На него любовались папы, мамы и детки,
И любой, кто туда приходил,
Говорил, как он кроток и мил-мил-мил!
Наш тигрёнок совсем как котёнок!
Его по головке гладили и бросали кости,
Но в один прекрасный день увидели гости,
Что сидит в клетке злобный зверь-зверь-зверь
И пытается выломать дверь-дверь-дверь!
Тигр клетку сломал, на людей зарычал,
А потом в лес густой убежал.
И промолвил тогда ребёнок:
Наш тигрёнок совсем не котёнок!

— Ну, и какая в песне мораль? — осведомилась королева, когда Ринкитинк с воодушевлением допел последнюю строчку.

— Если в ней и есть мораль, то такая: поосторожней с тиграми, — отвечал Ринкитинк.

Инга не смог сдержать улыбки при таком удачном ответе, но Кор нахмурилась и злобно покосилась на Ринкитинка.

— Кажется, я понимаю, кто тигр, а кто комнатная собачка, — процедила она сквозь зубы. — Но всё равно спасибо за напоминание.

Она хоть и гордилась своей победой над пришельцами, но в глубине души всё же побаивалась — а вдруг они всё ещё обладают волшебными силами.

Глава 11. Зелла на Корегосе

Лес, в котором угольщик Никобоб жил с женой и дочкой, раскинулся между городом Регосом и горами. От города к рудникам через лес вела хорошо протоптанная дорога. Король Гос часто посылал туда гонцов, тем же путём отправляли и невольников работать в подземных пещерах.

Никобоб построил свой домик примерно в полутора километрах от дороги, чтобы свирепые и необузданные солдаты короля не обижали его или членов его семьи. Но в лесах обитали существа, не менее опасные, чем солдаты, и часто было слышно, как в темноте в лесу воют, рычат и подходят к хижине хищные звери.

Поскольку Никобоб занимался своим делом и никогда не охотился на диких зверей, те стали относиться к нему как к такому же лесному жителю, как и сами, и не обижали ни его, ни жену с дочкой. Но Зелла и её мать всё равно редко отваживались далеко отходить от дома — разве что когда надо было отнести мёд на Корегос, и в таких случаях Никобоб просил их проявлять осторожность.