Рикошетом

Такое, блядь, у меня было впервые – проснуться в одиночестве в квартире девушки. Обычно это я исчезал из комнат в общежитии под покровом ночи, а не наоборот.

Возможно, она пошла за кофе.

Но пролежав еще пятнадцать минут, я понял, что она не вернется.

Я не собирался засыпать и проводить здесь ночь, так что, возможно, она проснулась, запаниковала и решила спасти нас обоих от чувства неловкости утром.

Я не знал, как к этому относиться.

Откинув простыню, накинутую на мое тело, я вылез из кровати и натянул на себя одежду. Проверив свой мобильный, я проигнорировал сообщения от своих товарищей по команде. Без сомнения, у них были вопросы. Но я не был готов отвечать на них.

У меня имелись более насущные проблемы – например, как, черт возьми, я собирался выбраться из комнаты Калли, не привлекая внимания. Внимания, в котором мы не нуждались, если я хотел забыть то, что произошло между нами в постели.

Нырнув в ее маленькую ванную, я умылся. Даже с капюшоном на голове я не смог бы выбраться из Абрамса незамеченным.

Плеснув немного воды на лицо, я попыталась избавиться от лохматых волос. Было чуть больше половины девятого. Может быть, все еще спали или, по крайней мере, наслаждались ленивым воскресным утром в своих комнатах.

Да что угодно.

Я не мог оставаться здесь вечно. Калли, очевидно, ушла по какой-то причине. Я не хотел находиться здесь, когда она вернется.

Но когда я вышел из ванной, я не направился к двери. Вместо этого меня привлекла коллекция фотографий, висевших над ее столом. Там была Калли со своей мамой, Калли со своей лучшей подругой Мэдисон. Фотографии их троих. Фотографии побережья Бэй-Вью. Один из старых домов Трэверсов на пляже. Еще один снимок был сделан с какой-то возвышенности, откуда открывался вид на залив и бушевавший внизу костер.

Я вытащил фотографию из зажима в виде крокодила.

Хэллоуин.

Это был прошлый Хэллоуин. Так и есть. В тот вечер у Калли была с собой камера. Я знал, потому что сорвал эту чертову штуку с ее шеи и дразнил ею.

Черт, это было круто. Я делал фото за фото, пока я целовал ее, мучил ее. Мой член дернулся, уже скучая по ней.

Мне нужно было выбираться отсюда.

Прикрепив фотографию обратно, я позволил любопытству взять верх надо мной, бросив последний взгляд на ее комнату. Я почти ожидал увидеть ее камеру, лежащую где-то поблизости, но ее не было видно.

Странно. Когда я жил в Бэй-Вью, она никогда не выходила из дома без нее.

Выбросив мысли из головы, я выскользнул из ее комнаты. В холле было тихо, так что я опустил глаза и убрался оттуда к чертовой матери.

Убеждая себя, что так будет лучше.

_______

Как только я переступил порог своей квартиры, зазвонил мой мобильник. При виде имени Каллума в моей груди раздался стон.

– Ты сказал им? – рявкнул он. – Ты не имел никакого гребаного права.

– Слегка притормози, я им ничего не говорил, – технически это было неправдой. Но Виктория сама начала это. – Кроме того, что, по-твоему, должно было произойти?

– Я... Я не знаю. Черт, – я услышал грохот на заднем плане.

– Ты сам во всем виноват.

Каллум напряженно вздохнул, и я мог представить его, нахмурившего брови, с жестким выражением лица. Мы не были друзьями, ни в коем случае, но я знал его.

– Ты никому не рассказывал о своей маме, почему? – тихо спросила я, ненавидя то, как сжалась моя грудь.

– Потому что это никого, блядь, не касается, – процедил он сквозь зубы.

– Да, я понимаю это. Но, чувак. Это твоя команда, твоя семья. Они бы поддержали тебя...

– Знаешь что, Мессия? Пошел нахрен. Ничего из этого даже не произошло бы, если бы... – он остановился, глубоко вздохнув.

– Да, верно, вини меня, Каллум. Это все моя вина. Ничего из этого не произошло бы, но ты упрямый засранец, который не может отрастить ебаные яйца и признаться в своих ошибках, – я закончил разговор и бросил свой сотовый на стол. Гнев вибрировал под моей кожей, заставляя мои зубы скрежетать друг о друга.

Стянув с себя одежду, я бросил ее по дороге в ванну, затем зашел в нее. Холодный душ привел бы мою голову в порядок.

Но в ту секунду, когда я вошел в кабинку, все, что я чувствовал, это ее запах.

Калли.

Господи, ее запах был по всей моей коже, и я возбудился, просто думая о том, как она позволила мне взять ее прошлой ночью.

Это было так грубо, так чертовски реально. Было что-то опьяняющее в боли и ненависти, которые существовали между нами. Это сделало все... чем-то большим.

Блядь.

Это должно было стать завершением.

Последним разом.

Но по мере того, как вода стекала по моему телу, смывая ее запах, дыра в моем животе только росла.

Я хотел этого – я хотел выбросить ее из своей чертовой головы. Но, казалось, чем больше я старался, тем глубже она зарывалась.

– Черт, – я хлопнул ладонью по плитке, выплескивая свое разочарование на воде.

Она предала меня. В тот момент, когда я нуждался в ней больше всего, Калли предала меня... Мне нужно было помнить об этом.