Рифтеры

– Хочешь знать, какие у меня к тебе претензии? Ты нас продала! Мы уже почти покончили с этими акула­ми. Могли выпустить им кишки через глотки, а ты нас остановила, дрянь поганая.

– Грейс, – пытается вставить Кларк, – я понимаю твои чув...

– Ни хрена! Ни хрена ты не понимаешь!

«Что же с тобой делали, – гадает Кларк, – как до­вели до такого?»

– Мне тоже от них досталось, – тихо говорит она.

– Еще бы. И ты‑то за себя рассчиталась, скажешь, нет? И, поправь меня, если я ошибаюсь, ты попутно угробила немало невинных, разве не так? Плевать тебе на них было. И, может, тебя это не особо волнует, но из‑за твоего крестового похода погибло и немало наших, рыбоголовых. На них тебе тоже было плевать, лишь бы отвесить пинка кому следует. Отлично. Ты расквиталась. А остальные‑то еще ждут, а? Мы ведь не собираемся даже скашивать миллионы невинных, мы всего лишь хотим до­браться до уродов, которые нас натянули, – и вот имен­но ты приползаешь сюда, как цепная собачка Патриции Роуэн, чтобы сказать, что я не в своем праве? – Нолан с отвращением мотает головой. – Я не понимаю, как мы позволили остановить себя тогда, и уж точно не позволю остановить теперь.

Ненависть расходится от нее инфракрасными лучами, Кларк даже удивляется, что листья не чернеют, не заго­раются от этого жара.

– Я думала, мы сумеем разобраться, потому и при­шла, – говорит она.

– Ты потому пришла, что проигрываешь, и знаешь это.

От этих слов под ложечкой у Кларк стягивается хо­лодный узелок гнева.

– Ты никогда и не думала ни в чем разбираться, – рычит Нолан. – Ты всегда стояла на своем. Я – Мадонна Разрушения, я русалка долбаного Апокалипсиса, я буду стоять в сторонке и устанавливать правила. Только на этот раз оползень пошел не в ту сторону, милашка, и ты струсила. Испугалась меня. Так хоть избавь меня от дерь­мового альтруизма и дипломатии. Ты просто пытаешься усидеть на своем жестяном трончике, пока он не разва­лился. Хорошо поговорили!

Она хватает ласты и вываливается в шлюз.

ПОРТРЕТ САДИСТА В ЮНОСТИ

Ахилл Дежарден не помнил, когда у него в последний раз был секс по взаимному согласию. Зато помнил, когда впервые от такого отказался

Это было в 2046‑м, он тогда как раз спас Среди­земное море. Во всяком случае, так все подавало радио Н'АмПацифика. На самом деле он всего лишь вычислил существование странного аттрактора в Кадисском зали­ве – мелкого устойчивого завихрения, которое не доду­мался поискать никто другой. Симуляции показывали, что оно достаточно мало, чтобы поддаваться гасителям альбедо; итоговый эффект должен был распространиться на Гибралтарский пролив и – если цифры не врали – мог оттянуть гибель Средиземного на доброе десятилетие. Или до нового отказа Гольфстрима. Это было не спасение, а отсрочка приговора, но УЛН сейчас требовалось хоть что‑то, чтобы загладить фиаско с Балтикой. К тому же дальше, чем на десять лет вперед, никто и не загадывал.

Так что Ахилл Дежарден на время попал в звезды. Даже Лерцман чуть не месяц изображал к нему симпа­тию и уверял, что подаст на досрочное повышение, как только закончатся проверки. Если, мол, у Дежардена в прошлом не обнаружится груды зарезанных младенцев, он получит свое еще до Хэллоуина. А может, черт побери, получит, даже и груда младенцев не помешает. Проверки прошлого были для высших эшелонов Патруля не более чем бессмысленным ритуалом: ты мог быть серийным убийцей – это ничего не меняло для того, у кого в моз­гу бормочет Трип Вины. Все равно ты останешься рабом Общего Блага.

Ее звали Аврора. У нее была прическа под зебру – по тогдашней моде – и целая батарея умилительно безвкус­ных шрамов, стилизованных под клейма беженцев. Они сошлись на какой‑то вечеринке, устроенной для УЛН Евроафриканской ассамблеей. Их аксессуары вынюхали ауры друг друга и подтвердили взаимный интерес (в те времена он еще что‑то значил), а чипы обменялись справками о состоянии здоровья (а это и тогда ничего не значило).

Так вот, они ушли с вечеринки, спустились на триста метров со стратосферы УЛН на улицы Садбери – и еще на пятьдесят, в подземное чрево «Реактора Пикеринга», где софт был гарантированно защищен от взлома и давал вдвое большую выборку по ЗППП, чем обычно. Кровь они сдали после симпатичной пары р‑отборщиков, кото­рая распалась у них на глазах, когда один анализ выдал положительный результат на какую‑то экзотическую тре­матоду в мочеполовых путях.

Дежарден тогда еще не был знаком с хитроумными веществами, которые заполонили его сосуды в последую­щие годы, и мог без вреда для себя применять всяческие тропы и стимуляторы настроения. Так что они с Авророй, пока проверялась кровь, взяли столик в соседнем баре и погладили психотропную жабку, ползавшую в террариуме под столешницей.

Из большого подземного резервуара, в который был погружен «Реактор», сквозь плексигласовые стены сочил­ся смутный зеленоватый свет – подделка под старинное хранилище ядерных отходов. Через несколько минут на их столик порхнула одна из местных бабочек. Ее прозрач­ные крылышки поблескивали данными спектра – зеле­ными по всей длине волны.