Ричард и Великие Маги

Альбрехт промолчал, негоже герцогу общаться на равных с телохранителями, пусть даже ходят за вождем еще со времен, когда он был всего лишь бедным рыцарем.

Хрурт сказал веско и жестко:

– Язычники! Всем гореть в аду.

Я ответил примирительным тоном:

– Да ладно, всем… Увидите, в селах этой странной моды нет. А большинство населения все-таки в селах и деревнях. Для вас, чистые мои души, вся добыча в этом плане там.

Навстречу проплыли, звонко чирикая на своем птичье-женском языке, молоденькие женщины, пугливо присели, опустив глазки в цветные плиты.

Когда мы прошли, Альбрехт с удовольствием оглянулся им вслед.

– Вот самая главная неожиданность, – сказал он весело и с иронией в глазах, – верно?

Я переспросил с неудовольствием:

– Всего лишь женщины?

– Абсолютная доступность для императора, – пояснил он с веселой грустью, – и почти абсолютная недоступность!

– Э-э?..

– Не до них, верно? – спросил он. – Государственные тяжелые заботы на плечах! Обязанности. Долг. Все то, чего еще не было или почти не было у молодого и беспечного рыцаря.

Я пробормотал:

– Не знаю, не знаю. Мне кажется, все выгорело до самых глубин души. Я же не просто влюблялся, я любил!.. Страстно, безумно, до дикости… А сейчас все женщины в самом деле… э-э… одинаковы. Не одна, так другая, какая разница?

Он сказал обнадеживающе:

– Из-под пепла пробьются молодые ростки. У меня дядя влюбился в восемьдесят лет!.. Как мальчишка. И вел себя… недостойно для умудренного годами и мудростью лорда. Я был весьма шокирован и стыдился за него. Так что у вас все впереди.

– Стыд за меня?

– Сэр Ричард! Впереди любовь и трепетание чувств!

– Надеюсь, – ответил я безучастно, но встрепенулся, уточнил: – Надеюсь, мою хрупкую натуру минует сия беда.

– Боитесь не пережить?

– Боюсь, не переживет империя, – ответил я серьезно. – И так хожу как с полной воды тарелкой на голове. До краев полной, страшусь расплескать! Как подумаю, какие горные хребты предстоит сдвинуть, волосы дыбом!

– А сдвигать придется, – сказал он, – не снимая тарелку.

– Типун вам, – сказал я.

Он с удовольствием поглядывал на цветочные клумбы роз справа и слева, они мне напомнили группки шушукающихся придворных, такая же дикарская яркость красок, только чистые цвета, без полутонов, красные, голубые, синие, желтые…

– Но без магов народ загнется, – сказал я трезвым голосом.

Альбрехт встрепенулся:

– Что? Ах, это вы своим мыслям… Без каких магов, без Великих?

Я отмахнулся:

– Великие заняты великими делами, смертным вообще непонятными. А нуждами простого народа занимаются простые маги. Кстати, они же обслуживают императоров и королей с их простенькими нуждами. Потому мелких магов придется на некоторое время сохранить, а то из-за резкого перехода к натуральному хозяйству будет слишком много… неурожаев, мягко говоря. Во всех сферах деятельности. Потому будем проводить новую экономическую политику, сокращенно НЭП, потому что не люблю революции, хотя охотно в них участвую, ибо чреваты боком, а зачем нам великие потрясения? Нам нужна великая империя!

Он спросил понимающе:

– От океана и до океана?

Я взглянул с удивлением:

– А как иначе? В ее естественных границах. Мир должен быть стабилен и предсказуем, хоть это и скучно, зато безопасно. А кому нужны приключения, буду с почетом отправлять в Скрытые Королевства, Темные Места, Запретные Зоны, Призрачные Герцогства, Дикие Дремучести, Драконьи Болота, и вообще таких мест на сотни лет хватит… Кто вернется живым и с ценными сведениями – тому большой пряник, титул, преференции и благосклонное внимание моей особы, что обеспечит карьеру и подобострастие придворных!

Он вздохнул:

– Все-то вы продумываете, ваше величество! С вами почти скучно, но все равно страшно.

Завидя нас, придворные начали прогуливаться как бы невзначай в эту сторону, сейчас больше похожие не на живые цветы, а на ярко раскрашенные фарфоровые статуэтки с белыми лицами.

На залитой солнечным светом аллее смотрятся живописно, точно вписываясь в ансамбль из прекрасных зданий, башен, аллей, декоративных деревьев и шумно бьющих в небо фонтанов, цветников и красочных статуй на пьедесталах.

Альбрехт время от времени отпускает замечания насчет слоя косметики на лицах, добро бы только на женских, но и на мужских, стыд какой, а я засмотрелся на двух прогуливающихся дам, за которыми лакеи несут по зонту.

Правда, зонты напоминают балдахины моей императорской постели, широкие, квадратные, а с краев ниспадают стенки из шелка. Слуги идут сзади и, держа такой зонт-шатер над головой дамы, по ее команде время от времени приопускают, чтобы их лица оставались как бы под вуалью, сквозь которую они видят хорошо, а вот их не распознать.

– Ваше величество?

Я повернулся к Альбрехту, он смотрит с вопросом в серьезных серых глазах.

– Все норм, – пробормотал я, – просто увидел… прогресс.

– В чем? – поинтересовался он.

Я кивнул на прогуливающихся дам.

– Видите зонты, которые в будущем будут звать зонтиками?..

– Ну да, вижу эти странные штуки…

– В империи Германа их не было, – ответил я. – Про наш Север вообще молчу. Это значит, империя Скагеррака не только покрупнее, но и поразвитее.