Рядом со мной (ЛП)

— Он сказал, что ты теперь член семьи, так что, да, скорее всего, он за всем этим и стоит. … Уильям, скажи, пожалуйста, во имя всего святого, где ты взял эту штуку?

Они живут вместе. Сначала потому что… впрочем, поводов нет — и ему уже давно не нужно их искать. Они любят друг друга, он держал ее на руках, пока она почти умирала, и он не хочет больше жить ни единого дня без нее и не будет, если это будет от него зависеть.

А еще у него есть обручальное кольцо, купленное несколько месяцев назад. Припрятанное. Потому что Виктория отличный детектив. И поскольку ему понадобились месяцы, чтобы просто сказать ей, что он ее любит, ничего удивительного, что он до сих пор не сделал предложения.

Эмма пригрозила науськать на него мать Виктории — и не блефовала.

Настали выходные — единственные суббота и воскресенье месяца, когда они оба не работают. У Виктории на груди ужасный шрам, она смотрит на него каждое утро, одеваясь, он касается его каждую ночь — это шрам, он означает, что она жива, что он ее не потерял. Он так и сказал ей прошлой ночью, прежде чем спросить, не хочет ли она увидеть дом его детства.

Единственным ответом Виктории был долгий поцелуй.

Фредерик был более чем счастлив помочь — даже организовал уборку в доме.

Они болтают в машине по дороге, он за рулем — они слушают музыку и пьют из одного на двоих огромного стакана кофе, и жизнь, кажется, наконец, наконец-то возвращается в привычное русло.

И Виктория, наверное, тоже это чувствует: она улыбается и кладет ладонь на его колено, где та и лежит до самого Брокет-холла.

***

Мало что изменилось с тех пор, как Уильям был тут в последний раз. Всё тот же старый дом, всё то же место, где прошло каждое лето его детства, в играх с братом и сестрой, за чтением и наблюдением за грачами, когда Скотланд-Ярд никак не фигурировал в его мыслях о будущем.

Каро никогда здесь не нравилось: слишком тихо, а она всегда боялась тишины. Зато Огастас обожал парк, и они проводили здесь много времени: потому-то — сейчас он может себе в этом признаться — он не появлялся здесь с тех пор, как не стало сына.

Он рассказывает об этом Виктории, пока та распаковывает сумки — она настояла на этом, она хочет доказать ему, что с ней всё нормально, что с ней не нужно обращаться как с хрупкой фарфоровой вазой. Он вообще много в последнее время говорит об Огастасе, а она всегда слушает. Он говорит не только о плохом, не только о кризисах, не только о том, как Огастас боялся темноты, о том, что Огастас выглядел спящим, когда он нашел его, хотя сердце его не билось. Нет, он вспоминает и хорошее: как он гордился и до сих пор гордится своим мальчиком, каким он был невинным и наивным, и как ему больно, конечно, больно — ведь родители не должны переживать своих детей, это против законов природы — больно, но в то же время почему-то хорошо. И Виктория всегда рядом, когда он вдруг больше не может говорить.

Но в этот конкретный момент он счастлив. Он с Викторией, она улыбается, и ее улыбка заразна. Она хочет посмотреть дом, она кипит жизнью, она помогла ему принять его прошлое и наполнила его настоящее — она единственное будущее, которое ему нужно.

— Я… сначала мне нужно кое-что тебе показать, — говорит он. — Вперед, за мной.

— За тобой — куда угодно, — отвечает она. Она по-прежнему улыбается, но в голосе ее он слышит волнение, слышит любовь.

***

Они идут рука в руке — сердце Уильяма выплясывает странный танец в груди. В кармане у него кольцо. Он думал о том, что он скажет и как, и где, много месяцев думал — это должно быть именно то самое место, то место, где он сидел, упоенный окружающей его природой, погруженный в раздумья — как самый настоящий, выражаясь словами Эммы, романтичный дрочила печального образа.

Он улыбается, и вокруг него прекрасное утро, и от красок природы захватывает дух, и у озирающейся по сторонам Виктории глаза горят от восторга и благоговения, волосы свободно рассыпаются по плечам — вот он, тот самый момент, он чувствует это каждой клеточкой своего тела.

Он замедляет шаг и наконец останавливается: вот его любимое дерево. Но это прошлое. Настоящее — это женщина, которая смотрит сейчас на него, которая всё еще слишком худа после длительного пребывания в больнице, которая оставляет его без подушек, которая умудрилась впихнуть в свою квартиру все его вещи и каждой из них найти место, будто они были там всегда.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, — говорит Уильям.

Виктория по-прежнему держит его за руку и улыбается.

— Мне тоже, — говорит она.

Он открывает рот, но она не дает ему заговорить, приложив палец к его губам.

— Спасибо, что привез меня сюда. Я знаю, как это место важно для тебя.

Она медленно отнимает палец, и ему кажется, что она хотела сказать что-то еще, но в последний момент передумала.

— Я раньше постоянно приезжал сюда, смотрел на грачей. Мне кажется, у них многому можно поучиться. — Он тянет время. Он хочет сделать всё как следует, опуститься на одно колено и задать вопрос, но почему-то всё болтает что-то не то.